Крики становились все громче и уже не напоминали шутку или взрыв смеха. Голос вибрировал теперь на панических нотах, в нем звучали тревога, страх… Зигрид повернула голову, вытерла мокрое лицо.

По душевой шла, пошатываясь, девушка с усыпанным веснушками лицом, ее волосы были намылены, а глаза — широко раскрыты от ужаса.

«Малышка Морин Даэрти… — узнала ее Зигрид. — Кого она изображает?»

С шапкой мыльной пены на голове Морин выглядела очень смешно, и Зигрид сначала подумала, что она паясничает, чтобы посмешить подружек.

— Произошла ошибка… — прохрипела усыпанная веснушками девушка. — Водопроводные трубы подключили к балластной системе. Боже мой! Уходите отсюда! Вы не видите, что происходит?

Зигрид сделала шаг вперед. Вокруг нее девушки корчились под душем. Некоторые скрючились на плиточном полу и стонали, как умирающие. Что еще за шутка?

— Вода! — закричала Морин. — На нас направили воду извне! Морскую воду!

Зигрид всхлипнула от страха. Ей достаточно было провести языком по губам, чтобы почувствовать привкус соли. Почему она не заметила раньше? Кто-то где-то неправильно подключил трубы, и теперь в душевую шла вода из расположенных по бокам подводной лодки балластных цистерн, которые наполнялись огромным количеством морской жидкости, позволяя подводной лодке погружаться в пучины океана.

— Уходите отсюда! — кричала Морин. — Вытирайтесь! Вытирайтесь досуха! Иначе пропадете!

Но Зигрид не могла пошевелиться от страха, голубоватая вода, пахнувшая морской солью, медленно стекала с нее.

— Нет! Пожалуйста! Не надо! — заплакала малышка Даэрти.

Ее руки так сильно тряслись, что она никак не могла взять полотенце со скамейки в центре душевой.

Стоны теперь раздавались невыносимым хором. Зигрид часто моргала, стараясь избавиться от соли, которая жгла ей глаза. Морская вода. Она чувствовала ее у себя на коже, плотную, липкую. И вдруг поняла, что произошло. Это яд. На них попал морской яд. По неосторожности девушки искупались в нем.

Тела, лежащие на мокром кафеле, уже начали терять человеческую внешность. Кожа на позвоночнике трескалась, и из нее вырастал костистый хребет длинных спинных плавников. Уши расходились, и зияющие красные раны предвещали появление жабр, а сами лица девушек становились плоскими, принимая странную обтекаемую форму…

Зигрид почувствовала ужасное жжение на руках и плечах. Она захотела почесаться, но ее ногти дотронулись до чешуек. Кожа обрастала ими как кольчугой. Она чувствовала странный запах — запах превращения, рыбной лавки, аквариума. Зигрид захотела закричать, но у нее больше не было голосовых связок. Все ее тело била мучительная дрожь, словно невидимые руки ее мяли, давили. Ее зашатало. А вокруг валялись огромные рыбины, и звук плавников, которыми они скребли по кафелю в конвульсиях агонии, сводил ее с ума. Девушки-дозорные исчезли, их сменили монстры, акулы со стекловидными глазами, чьи хвосты били по полу. Хватило одной минуты, чтобы попавшие из моря токсины поразили нервную систему несчастных и преобразили химические процессы в их телах.

Зигрид охватила паника. Она была одна, и никто не мог прийти ей на помощь. Одна, окруженная дюжиной огромных рыб, дрожавших на плиточном полу, с красными жабрами, похожими на раны от удара сабли, по обе стороны уплощенной головы. Немые рты раскрывались и закрывались, испуская последнее дыхание жизни. Ее подружки-дозорные превратились в рыб лишь для того, чтобы умереть от удушья. По их беспорядочным движениям Зигрид угадала, что они хотели бы спастись в воде, но лужи были слишком мелкими, чтобы в них можно было выжить.