Достаточно, например, задуматься о том, как удивительно вовремя случился припадок с «выкидышем»! Наверняка Алик слышал, как они с мужем кричали друг на друга, и принял меры. В результате веры словам Полины у Жени практически не осталось. Если муж и задумался о сказанном ею в том разговоре, то после ночного происшествия уверился, что она выдает желаемое за действительное.

Итак, ее психика ни при чем! А раз она не сумасшедшая, то ей незачем килограммами пить транквилизаторы, глотать психотропные препараты и успокаивающие средства, чтобы держать себя в руках и не причинить вреда себе и окружающим.

Чувствовать себя опасной для самой себя и других, думать, что ты повредилась умом и нуждаешься в лечении, было невыносимо, но теперь груз упал с ее плеч. Оказывается, Полина и сама до конца не осознавала, насколько сильно это угнетало и пугало ее.

Мужу она, разумеется, не говорила, что бросила принимать лекарства. Более того, доставала из баночек и блистеров пилюли и смывала в унитаз: если Жене придет в голову проверить, принимает ли жена таблетки, он убедится, что их количество уменьшается.

Ночь прошла без происшествий. Полине даже удалось неплохо выспаться, а проснулась она на полчаса раньше звонка будильника. Глянула в окно. С вечера моросил дождик, но сейчас погода вроде бы разгулялась. Она быстро встала и направилась в ванную.

Вскоре Полина уже вышла из подъезда. Во дворе тут и там лежали неопрятные кучи серого снега, всюду была грязь и лужи. Сердитый холодный ветер настойчиво дергал ее за рукава, пытаясь забраться под теплую куртку. Она натянула капюшон, низко склонила голову, чтобы защитить лицо от порывов ветра, и поспешила к машине.

И все-таки, несмотря на серое небо, холод и ветер, в воздухе уже пахло весной — чем-то неуловимым, волнующим душу. Приближение этого времени года всегда угадывается безошибочно.

Бывает, осенью выпадают погожие дни, и, наоборот, весной случается зарядить дождям, но перепутать эти сезоны невозможно. Только по весне воробьи голосят, как чумные, и ручьи бегут весело, сверкая и переливаясь перламутром, а солнце светит вдохновенно, обещая скорое воскресение всему сущему. Еще немного — и можно будет убирать подальше тяжелую зимнюю одежду, надевать легкие плащики вместо надоевших долгополых шуб, пуховиков и пальто.

Полина села за руль, и машина тронулась с места. Ехать придется около трех часов: хватит времени настроиться на разговор. Впрочем, настраивайся — не настраивайся, если Михаил не захочет говорить, ничего не выйдет.

Но Полина сказала себе, что сделает все, только бы вызвать его на откровенность.

Еще немного, и она окажется на месте.

Добиться свидания с человеком, который не приходится тебе родственником, оказалось непросто, но ей это удалось. И потом, в каком-то смысле, их можно было считать таковыми — в смысле, родственниками…

Полина знала, что Михаил Стрельцов содержится в колонии общего режима, примерно в ста пятидесяти километрах от Казани. Осужден он был за причинение смерти по неосторожности — так, кажется, звучала его статья. В пылу ссоры Михаил, будучи не вполне трезвым, с силой толкнул свою жену Наталью на груду кирпичей: супруги собирались пристроить к дому веранду. Женщина упала, ударилась виском и скончалась на месте.

Через несколько часов Полина сидела напротив Михаила в комнате для свиданий. Общаться им предстояло через стекло, при помощи телефона, и она нервничала. Прежде Полина видела этого человека только на фотографиях, но совершенно не запомнила его лица. Теперь же видела, что между Михаилом и его ангелоподобным племянником нет никакого внешнего сходства.

Это был худой и костлявый мужчина невысокого роста с шишковатой головой.