– Мы так понимаем, что отыскивать людей никто не умеет лучше... – рука, повернутая ладонью вверх, качнулась в моем направлении.

Я снова кивнул.

– Вот как? Без ложной скромности?

Я пожал плечами:

– Это моя работа. Пока справляюсь. – Я отхлебнул пива, почувствовал, как обволакивает язык и нёбо сладковатая горечь, и в который уж раз пожалел, что не курю.

– Ну‑с, так вот, старина, дело заключается в следующем: на будущей неделе мы должны будем провести один весьма важный законопроект. Оружие у нас, так сказать, тяжелое, однако методы и способы, которые понадобились для того, чтобы его раздобыть, могут быть... хм... неправильно поняты.

– Например?

Малкерн кивнул и улыбнулся, словно говоря: «Молодец!»

– Неправильно поняты, – повторил он.

Я прикинулся непонимающим:

– А где‑нибудь на бумажке эти ваши методы и способы зафиксированы? Документы имеются?

– Смекает, – сказал Малкерн, обращаясь к Джиму и Полсону. – На лету схватывает. – Потом взглянул на меня. – В том‑то и дело, Пат, что имеются. Имеются документы.

Не стоит ли сказать ему, как меня бесит, когда меня называют «Пат»? Или лучше начать обращаться к нему «Стерл», поглядеть, не вызовет ли это нареканий? Я отхлебнул пива.

– Сенатор, я умею искать людей, а не вещи.

– Если позволите вмешаться, – вмешался Джим, – документы эти находятся у человека, который не так давно исчез. Это...

– Это служащая Капитолия, которая раньше пользовалась нашим полным доверием, – прервал его Малкерн, и тогда я понял, что же это такое – «стальной кулак в бархатной перчатке»: ни словом, ни жестом, ни гримасой сенатор не выразил недовольства, однако Джим сейчас же смутился, словно мучил кошку и был застигнут за этим занятием. Он сделал большой глоток виски и сосредоточенно погнал кубики льда против часовой стрелки. По всему было видно, что больше он в разговор встревать не станет.

Малкерн же поглядел на Полсона, а тот полез в свой кейс, извлек оттуда несколько листков бумаги и протянул их мне.

На первой странице была сильно увеличенная, а потому неважного качества фотокопия служебного удостоверения. Чернокожая женщина средних лет. Потухшие глаза, усталое лицо. Рот полуоткрыт, губы чуть искривлены, словно она собиралась сообщить фотографу, что ей некогда и надоело. Я перевернул страницу и увидел посреди белого листа ксерокопию ее водительских прав. Дженна Анджелайн. Сорок один год, а выглядит на все пятьдесят. Права третьей категории, без ограничений, выданы в Массачусетсе. Глаза карие, рост пять футов шесть дюймов. Адрес – Дорчестер, Кеннет‑стрит, 412. Номер страхового свидетельства – 042‑5I‑6543.

Я посмотрел на троих политиков и почувствовал, как черные глаза Малкерна буквально вбирают в себя мой взгляд.

– И?.. – спросил я.

– Дженна была уборщицей, обслуживала мой офис. И мой, и Брайана. – Он чуть пожал плечами. – Обычная негритянка. – Будь сенатор больше уверен, что найдет у аудитории сочувственный отклик, он наверняка бы употребил слово «черномазая». – Претензий к ней не было до тех пор...

– ...пока...

– ...пока девять дней назад она не исчезла.

– Может, отпуск взяла?

Малкерн глянул на меня так, словно я сморозил несусветную глупость:

– Она взяла не только «отпуск», Пат, но и эти документы.

– Может, ей захотелось почитать перед сном или на пляже что‑нибудь легкое?

Полсон стукнул кулаком по столу передо мной. Сильно стукнул. Аи да Полсон.

– Это не шутки, Кензи! Понятно?

Я сонно взглянул на его руку.