В этот раз у Ярослава получилось допить чарку, почти не отрываясь. Миядзаки оказался прав, самогон требовал привыкания. Зато как привыкнешь… Фрегат-капитан поставил опустевшую посудину на стол, затем отодвинул, вглядываясь в черточки на карте.

– Войцех, ты в этих каракулях разбираешься? Где тут сектор обстрела вашей батареи обозначен?

* * *

Полковник тогда скомандовал в штыки, и двадцать первый драгунский пошёл… Ну, далеко они не ушли. Как сейчас помню: гладь залива алая от крови, и под самой поверхностью воды – тела, кругом тела, свисают в пучину с опущенными руками. И лишь мокроступы на сапогах над водой торчат…

Даллен Илайя МакХэмилл, гостеприимный хозяин

– А я и не знал, что на борту есть столько розовой краски. – Даллен МакХэмилл задумчиво разглядывал чудо из чудес – совершенно розовый «Казачок» с тигровыми полосами, от закатного розового до почти коричневого на кожухе мотора, пушистой кошачьей трёхцветкой рваными косыми полосами с добавлением кремового под остеклением кабины и леопардовых пятен к хвосту.

Белый трафарет ВАС-61 и номер самолёта на хвосте остались на месте, но под ними восседала на глобусе завсегдатай флотских учебных комиксов пучеглазая сова Орли в лихо заломленной казачьей шапке и в недоумении разглядывала завязанный в крендель навигационный компьютер.

По капоту двигателя каллиграфическим белым тянулось новое собственное имя самолёта – «».

Ещё пару технических лючков вместо штатных трафаретов помечали имена «Pink witches» и «Розовые штучки».

Чтобы ни у кого не осталось никаких уже сомнений, чуть ниже фонаря врисовали огромный, чуть больше натуральной величины, и совершенно хулиганский шарж на Газель Стиллман – растянувшуюся в полный рост вдоль палубной швабры с растрёпанной конопляной головой вместо традиционной ведьмовской метлы.

Из одежды на изображении младшей дочери ответственного администратора Конфедерации Исаака Стиллмана наличествовали только вырвиглазно-алые черевички, портупея с узнаваемой «ручкой от швабры» в утрированно огромной деревянной кобуре и готовая к прыжку роскошная мангровая кошка с хищно прижатыми к голове ушами. Единственная, кто удерживал всю эту маргинальную живопись на грани приличия… своей мохнатой задницей с пушистым шаром куцего хвоста.

– Всю ночь краску бодяжили, шифу. – Палубный сотник ухитрился произнести это с каменно-непроницаемой физиономией. Но глаза всё равно моментально выдавали подлинные эмоции под маской приличий. Обычно бесстрастный азиат совершенно не собирался упускать свой шанс на уважаемую хулиганскую традицию флота. Даллен МакХэмилл впервые за тридцать один год своей жизни искренне пожалел, что рядом не случилось ни одного журналиста.

– Позови секретчиков, – приказал он. – Пусть отснимут. И с экипажем потом тоже, хотя бы несколько кадров. А если наши дубы в отделе пропаганды и этот шанс прозевают, сольём пару негативов в «Москву сбоку».

– Сделаем, – подтвердил сотник. МакХэмилл заметил следы белой краски на его руке и титаническим усилием воли сдержался от неподобающей ухмылки. Всё брюхо заплутавшего над морем самолёта щедро пятнали белые отпечатки ладоней палубной сотни вкупе с корявыми пожеланиями от руки. Стоит отдать команде должное, без единого слова нецензурщины.

– Что с ремонтом? – максимально бесстрастно спросил МакХэмилл. – Я так полагаю, раз у вас хватило времени на развлечения, самолёт полностью лётнопригоден?

– Если бы не бортстрелок с её фокусами, снесло бы кабину, – подтвердил сотник.