— Попозже, фрау Новак, — ответила Пия. — Пожалуйста, подождите меня внизу, пока мы закончим.

— Так, а что у нас здесь? — услышала она голос Бенке и обернулась. Позади папок-регистраторов находился стенной сейф.

— Значит, здесь он нас тоже обманул. — Жаль, Маркус Новак был ей симпатичен. — Он утверждал, что на его фирме нет сейфа.

— 12–24–08, — продиктовала Кристина, хотя ее не просили называть шифр, и Бенке набрал комбинацию цифр.

Раздался писк, и дверца сейфа с треском распахнулась. В этот момент в офис как раз вошел Боденштайн.

— Ну что? — спросил он.

Бенке нагнулся, сунул руку в сейф и обернулся с торжествующей улыбкой. В правой руке, на которую была надета перчатка, он держал пистолет, а в левой — картонную коробочку с патронами. Кристина Новак жадно глотала воздух.

— Я думаю, это и есть орудие убийства. — Он поднес к носу дуло пистолета. — Из него стреляли некоторое время назад.

Боденштайн и Пия переглянулись.

— Поиски Новака надо расширить, — сказал Оливер. — Сделайте обращения по радио и телевидению.

— Что… что все это может означать? — прошептала Кристина. Ее лицо было белым как снег. — Зачем мой муж держал в сейфе пистолет? Я… я больше ничего не понимаю!

— Вы присаживайтесь, — Боденштайн придвинул ей стул, стоявший за письменным столом.

Она нерешительно села. Пия, несмотря на протесты бабушки Новака, закрыла дверь в офис.

— Я понимаю, что вам это все сложно воспринять, — сказал Боденштайн. — Но мы подозреваем вашего мужа в убийстве. Этот пистолет с большой долей вероятности является тем самым оружием, из которого были убиты три человека.

— Нет… — прошептала растерянно Кристина.

— Вы, как его жена, можете не давать показаний, — проинформировал ее Боденштайн, — но если будете говорить, то это должна быть правда, так как вы несете уголовную ответственность за дачу заведомо ложных показаний.

За дверью послышался громкий голос Новака-старшего, который о чем-то говорил с полицейским.

Кристина не обращала на это внимания и только пристально смотрела на Боденштайна.

— Что вы хотите знать?

— Вы можете вспомнить, где был ваш муж в ночь с 27 на 28 апреля, с 30 апреля на 1 мая и с 3 на 4 мая?

Ее глаза наполнились слезами, и она опустила голову.

— Его не было дома, — сказала она подавленным голосом. — Но я никогда  не поверю, что он мог кого-то убить. Зачем ему было это делать?

— Где же он был тогда в те ночи?

На какой-то момент Кристина заколебалась, губы ее задрожали. Тыльной стороной руки она провела по глазам и выдавила из себя:

— Я думаю, что он был у той женщины, с которой я его видела. Я знаю, что он мне… изменял.

— Я почти ничего не пил, — сказал Боденштайн позже, в автомобиле, не глядя на Пию. — Только один бокал вина. Тем не менее я чувствую себя так, как будто влил в себя две бутылки. Я едва понимал, что она мне рассказывала. До сих пор не могу вспомнить большую часть того, что происходило тем вечером.

Он сделал паузу и потер глаза.

— Мы уходили из ресторана последними. На свежем воздухе мне стало чуть лучше, но я с трудом мог идти прямо. Мы стояли около моей машины. Работники ресторана закончили работу и уехали. Последнее, что я помню, это то, что она меня поцеловала и…

— Достаточно! — поспешно прервала его Пия.