‑ В данный момент мне не очень удобно, ‑ ответил Валландер.

Она попросила говорить громче, дескать, плохо слышно.

‑ Лучше я перезвоню тебе позднее, ‑ сказал он. ‑ Сейчас я занят.

‑ Повтори, ‑ сказала она. ‑ Плохо слышно.

Он чуть повысил голос:

‑ Сейчас я говорить не могу. Позвоню попозже.

‑ Я дома, ‑ ответила она.

Валландер отключил телефон. Кошмар, подумал он. Она не поняла. Думает, я хотел от нее отвязаться. Но почему она позвонила именно сейчас? Когда я не могу говорить?

На долю секунды в мозгу возникла совсем другая мысль. Пришла невесть откуда. И мгновенно исчезла, он даже не успел осознать, что произошло. Но она была, темным осадком легла на сердце. Почему она позвонила именно сейчас? Что это ‑ случайность? Или тому есть причина?

Он тряхнул головой. Какая нелепость! Всему виной либо усталость, либо растущее ощущение, будто вокруг сплошные заговорщики. С телефоном в руке он стоял, раздумывая, не перезвонить ли ей. В итоге решил все‑таки повременить. Хотел сунуть телефон в карман, а тот ненароком выскользнул у него из ладони. Он резко наклонился, пытаясь поймать мобильник на лету, пока он не упал в грязь.

Это спасло ему жизнь. В тот миг, когда он наклонился, за спиной грянул выстрел. Телефон упал наземь. Валландер обернулся и вскинул ружье. В тумане что‑то двигалось. Он метнулся вбок и, спотыкаясь, побежал прочь. Телефон подбирать не стал. Сердце готово было выскочить из груди. Кто стрелял и почему, неизвестно. Но он наверняка слышал мой голос, думал Валландер. Слышал меня и сумел определить местонахождение. Не оброни я телефон, меня бы уже не было. Его захлестнул страх. Рука с ружьем тряслась. Мобильник не найдешь. И где стоит машина ‑ неизвестно, он полностью потерял ориентацию. Забор и тот пропал из виду. Надо поскорей убраться отсюда. Валландер присел на корточки, с ружьем на изготовку. Где‑то в тумане прячется стрелок. Комиссар изо всех сил вглядывался в белые клубы, напряженно прислушивался. Но кругом царила тишина. Нет, оставаться здесь невмоготу. Надо уходить. Поспешно приняв решение, встал, взвел курок и пальнул в воздух. Оглушительный грохот. Он пробежал несколько метров. Опять прислушался. Обнаружил забор и сообразил, куда идти, чтобы убраться от автостоянки.

И тут до него донеслись совсем другие звуки. Которые ни с чем не спутаешь. Приближающиеся полицейские сирены. Кто‑то слышал первый выстрел, подумал он. А полиции на дорогах сейчас полным‑полно. И он побежал к въезду. Мало‑помалу зародилось ощущение, что преимущество за ним. И страх сменился бешенством: второй раз за короткое время в него стреляли. Он попытался привести мысли в порядок. «Мерседес» все еще там, в тумане. Выезд здесь только один. Если стрелок решит уехать, они сумеют его остановить. Но если пойдет пешком, дело усложнится.

Комиссар выбрался к въезду, побежал вдоль дороги.

Сирены приближались. Машина явно не одна, их две, а то и три. Завидев фары, он остановился, замахал руками. В первой машине сидел Ханссон. Валландер не припоминал, чтобы когда‑нибудь был так рад видеть его.

‑ Что тут происходит? ‑ крикнул Ханссон. ‑ Нам сообщили о перестрелке. А Анн‑Бритт сказала, что ты поехал как раз сюда.

Валландер коротко обрисовал ситуацию.

‑ Без бронежилетов тут делать нечего, ‑ закончил он. ‑ Надо вызвать кинологов с собаками. Но сперва приготовиться к тому, что он попробует уйти.

Быстро выставили оцепление, все полицейские надели бронежилеты и каски. Приехала Анн‑Бритт, а за ней и Мартинссон.

‑ Туман начинает рассеиваться, ‑ сказал Мартинссон. ‑ Я справился у синоптиков. Фронт локальный, ограниченный.

Они ждали. Тем временем был уже час дня, пятница, 18 октября. Валландер попросил у Ханссона мобильник, отошел в сторонку. Набрал было номер Эльвиры Линдфельдт, но передумал и отключился прежде, чем она ответила.

Ожидание затягивалось. Ничего не происходило.