‑ Мы должны четко уяснить себе, что авария в системе энергоснабжения, случившаяся в Сконе сегодня ночью, оказалась одной из самых серьезных и масштабных и выявила уязвимость, незащищенность. По сути, такое случиться не могло. И все же случилось. Теперь властям, энергетическим компаниям и местной гражданской обороне придется снова работать над усилением безопасности. Это я говорю в качестве введения.

Она кивнула Валландеру, который коротко подытожил ночные события.

‑ Иными словами, ‑ сказал он в заключение, ‑ мы не знаем, что произошло ‑ несчастный случай, самоубийство или убийство. Хотя несчастный случай, по всей вероятности, можно исключить. Ведь она в одиночку или вместе с кем‑то взломала калитку. Далее, они имели доступ к ключам. Все это по меньшей мере странно.

Валландер обвел взглядом собравшихся. Мартинссон доложил, что, как показала проверка, полицейские патрули, высланные на поиски Сони Хёкберг, неоднократно проезжали по шоссе в районе подстанции.

‑ Что ж, с этим ясно, ‑ сказал Валландер. ‑ Кто‑то ее туда отвез. Как насчет автомобильных следов?

Вопрос был адресован Нюбергу, который сидел у дальнего конца стола, растрепанный, с красными от недосыпа глазами, и наверняка мечтал сейчас о выходе на пенсию.

‑ Кроме следов наших машин и автомобиля монтера, Андерссона, мы обнаружили еще два отпечатка протекторов. Но нечеткие, размытые дождем, ‑ сказал Нюберг.

‑ Значит, там побывали еще две машины?

‑ Андерссон предположил, что один из следов мог оставить автомобиль его коллеги, Муберга. Мы этим занимаемся.

‑ Тогда остается один автомобиль с неизвестным водителем?

‑ Да.

‑ Установить, когда этот автомобиль прибыл на место, понятно, не удалось?

Нюберг озадаченно посмотрел на комиссара:

‑ По‑твоему, такое возможно?

‑ Ты знаешь, как я верю в твои способности.

‑ В конце концов, всему есть предел.

До сих пор Анн‑Бритт Хёглунд не говорила ни слова. Но теперь подняла руку.

‑ Можно ли здесь вообще говорить не об убийстве, а о чем‑то другом? Мне, как и вам, трудно понять, по какой причине Соня Хёкберг могла совершить самоубийство. Даже если бы она решила покончить с собой, то наверняка бы не выбрала самосожжение.

Валландеру вспомнился случай, происшедший несколько лет назад. Девушка из Центральной Америки облилась бензином и заживо сожгла себя на рапсовом поле. Жуткое воспоминание. Ведь все это произошло у него на глазах. Он видел, как девушка вспыхнула. И ничего не мог сделать.

‑ Женщины обычно травятся таблетками, ‑ продолжала Анн‑Бритт. ‑ Стреляются и то редко. И уж тем более не бросаются на трансформаторы высокого напряжения, верно?

‑ Думаю, ты права, ‑ ответил Валландер. ‑ Тем не менее дождемся, что скажут медэксперты. На месте нам не удалось установить, что именно случилось.

Больше вопросов не возникло.

‑ Ключи, ‑ сказал Валландер, ‑ вот что сейчас самое главное. Надо проверить, не было ли кражи ключей. Это первоочередная задача. И мы по‑прежнему расследуем убийство таксиста. Сони Хёкберг, правда, нет в живых, но Эва Перссон цела, и хотя она несовершеннолетняя, дознание необходимо довести до конца.

Мартинссон взялся выяснить насчет ключей. На этом совещание закончилось, Валландер пошел к себе. По дороге заглянул в кафетерий, налил чашку кофе. В кабинете надрывался телефон. Звонила Ирена из проходной:

‑ К тебе посетитель.

‑ Кто?

‑ Некий Энандер. Врач.

Валландер порылся в памяти, но так и не вспомнил, кто это может быть.

‑ Чего он хочет?

‑ Поговорить с тобой.

‑ По какому поводу?

‑ Он не сообщает.

‑ Направь его к кому‑нибудь другому.

‑ Я пробовала. Но он хочет говорить только с тобой. Твердит, что дело очень важное.

Валландер вздохнул.