— Она разбита, — сказала Патриция. — Пройдет немало времени, прежде чем она вернется к нормальной жизни.

— Надеюсь, она сможет вернуться к нормальной жизни. — Эрни покачал головой. — Она была безумно влюблена в Дуэйна. Никто ее не понимал. Ну да ладно, хватит уже об этом. Занести чемоданы в твою бывшую комнату или...

— В комнату для гостей, если тебе не сложно.

Эрни пришел в восторг.

— Она просторней, да и света по утрам в ней больше. Еще моя комната дальше по коридору. Если что-то понадобится, зови, не стесняйся.

Неудивительно.

— Спасибо.

Он взял сумки и повел ее вглубь дома.

«Внезапно я чувствую себя хорошо. Черт возьми, да я чувствую себя прекрасно!» — призналась себе Патриция. Она весь день ощущала, как к ней подбирается депрессия: в машине, за обедом, даже когда она приехала домой. Но теперь все прошло.

Может быть, эта поездка будет не такой уж и плохой.

— Кошмар, конечно. Ну, я о том, что с Дуэйном случилось, — заговорил Эрни.

Патриция не могла оторвать глаз от сильной, мускулистой спины.

— О да.

— Хорошим человеком он не был, но никто не заслуживает такого. Я верю, что все получают по заслугам в этой жизни. Земля круглая, да? Чего же он натворил, чтобы так... Господи.

Патриция коснулась его руки, и Эрни остановился и обернулся. Свет неожиданно удачно подчеркнул его силуэт: сильные ноги в узких джинсах, выпуклые бицепсы. Патриции понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить, о чем они говорили. Она нахмурилась, возвращаясь к теме.

— Я не знала деталей, но Джуди рассказала мне, когда я укладывала ее спать. Его обезглавили?

— Наверное, кто-то подчистую отрезал ему голову.

Странный способ сказать это.

— Наверное?

— Так сказал шериф Саттер Джуди. Она не пошла на опознание, и он сделал это вместо нее. А потом слухи...

— Какие слухи?

— Ну, о том, что с телом Дуэйна действительно что-то не так. Ну... что он не просто потерял голову.

Патриция не могла себе это представить.

Что может быть хуже, чем потерять голову?

Но она могла проверить. Патриция была экспертом, практикующим юристом, и могла подать запрос, ссылаясь на закон «О свободе информации».

Должно же быть свидетельство о смерти, отчет о вскрытии...

— На самом деле, народ любит болтать всякое. Сама знаешь, что это за место. Людям больше нечего делать, вот и треплются, хотя их это совсем не касается.

Слухи порождают слухи — она знала это, как никто другой, — и в конце концов истина растворяется в них так, что ее уже не найти.

— Это странно. Джуди имеет право знать все подробности, касающиеся смерти ее мужа.

— Я сам съездил в морг и попытался увидеть тело, но его уже кремировали. Я просил показать мне отчет о вскрытии, но они сказали, что это конфиденциально, — проговорил Эрни, произнося последнее слово как «канфи-дн-ци-альна».

«Ну, это мы еще посмотрим», — подумала Патриция.

Комната для гостей была уютно обставлена. Гобелены, шторы с кисточками. Самое главное, что не было ощущения чьего-то присутствия, потому что здесь никто не жил, — этого Патриция и хотела. Сквозь закрытые двери французского балкона она разглядела покачивающиеся в лунном свете цветы: анютины глазки, гипсофилу, ромашки.

— Подойдет? — спросил Эрни. — В восточном крыле есть еще одна, поменьше.

— Здесь прекрасно, Эрни.

— Можешь открыть окна, если хочешь поймать ночной бриз. Он гуляет в соснах и приносит их аромат с собой.

— Неплохая мысль. — Она села на высокую кровать. Усталость от долгой поездки настигла ее, и Патриция представила, как растянется на удобном матрасе и заснет с посеребренным луной лицом.