— Джуди? — позвала она. Никто не откликнулся. Все предметы внутри казались меньше, чем она их помнила. Картины висели ниже, и... обои сменили?

Все выглядело по-другому, но Патриция точно знала, что Джуди никогда бы ничего не поменяла.

Она зашла в гостиную и застыла. Дыхание замерло в груди.

Джуди лежала на старой софе.

— Джуди? Это я.

Голова сестры была откинута назад, рот приоткрыт. Она выглядела бледной и намного старше своих лет. Сердце Патриции дрогнуло, когда она заметила открытый пузырек с таблетками на старом чайном столике рядом с кушеткой. Она бросилась вперед, но уже через секунду вздохнула с облегчением.

Просто пузырек с витаминами.

И всё же на мгновение Патриция поверила, что сестра покончила с собой: Джуди, в окружении подушек с длинными кисточками, казалась неживой.

Сестра шевельнулась во сне, забормотала что-то неразборчивое, но вскоре из мешанины звуков родились настоящие слова:

— Его голова, — прошептала она. — Боже мой, его голова...

Патриция попыталась ее растолкать.

— Джуди, проснись. Проснись. Я здесь.

Они были похожи как две капли воды, разве что сестра не обладала городским лоском. У Патриции и Джуди были почти неотличимые одно от другого лица, похожие фигуры и одинаково пышные бюсты. Только вот в волосах сестры не было того ярко-красного огня, который был у Патриции, и вместо коротких и прямых волос Джуди носила длинную густую копну, которую расчесывала на пробор, и длинную челку. Их мать называла такую прическу «кухонными занавесками». Пять лет с Дуэйном отметились сединой в волосах и поблекшей кожей на щеках.

— Джуди? Просыпайся!

Морщинки в уголках глаз Джуди задергались. Грудь резко поднялась и опала, и сестра Патриции наконец проснулась и посмотрела на гостью.

— Привет, Джуди.

Сначала Джуди не узнала сестру и смотрела на нее озадаченно, но потом вскочила и обняла Патрицию так крепко, словно мгновение назад выбралась из смертельно опасной передряги.

— Слава Богу. Я думала... Господи, мне приснился кошмар.

Патриция села и обняла Джуди за плечи.

— Это был сон, и он закончился. Всё в порядке.

Джуди трясло.

— Спасибо, что приехала. Я просто... Я чувствую, что разваливаюсь. Все время сплю, постоянно чувствую себя уставшей. В доме беспорядок. Я даже не смогла прибраться.

— Дом выглядит прекрасно, Джуди, — заверила ее Патриция. — Ты пережила такое... Но все наладится.

— Надеюсь...

Патриция почувствовала легкий алкогольный душок: когда Джуди впадала в депрессию, она пила, что только ухудшало ситуацию.

— Пошли, ты вся извелась. Давай уложим тебя в кровать.

Джуди не возражала. Она устало тащилась вверх по лестнице, безвольно цепляясь за сестру.

«Она похудела», — заметила Патриция. Ключицы резко выдавались вперед, кожа на скулах натянулась. Патриция тащила сестру по темному коридору, проходя мимо картин, которые должны были быть ей знакомы, но почему-то не казались таковыми. В доме было слишком тихо, разве что ворчливо поскрипывали доски пола да жалобно вскрикнули дверные петли, когда сестры добрались до спальни.

— Прости, что я в такой ужасной форме, — сказала Джуди. — Не стоило пить вино. Но мне сейчас так одиноко... Я просто ничтожество!

— Конечно, нет! Ты переживаешь потерю. На это требуется время. Сейчас тебе больше всего нужен хороший сон.

Джуди измученно кивнула. Патриция сняла с нее домашнее платье и увидела, насколько отчаяние подточило ее сестру. Она смогла бы пересчитать ребра Джуди, даже не прикасаясь к ней, а ее грудь, похоже, уменьшилась минимум на один размер.