Джеффри продолжил расспросы:

— Энди никогда не говорил, что у него возникли проблемы с учебой, что не справляется с нагрузкой? — Оба отрицательно покачали головой. — А было ли что-нибудь — или кто-нибудь, — что его могло расстраивать?

Келлер пожал плечами:

— Он очень старался найти собственное место в жизни. — Он махнул рукой в сторону задней части дома. — Именно поэтому мы разрешили ему жить над гаражом.

— Он интересовался искусством. — Розен показала на стену позади Джеффри.

— Любопытно, — заметил тот, взглянув на холст. Рисунок был скорее плоским, одномерным. Изображенная на нем обнаженная женщина лежала на скале, широко раздвинув ноги, гениталии были здесь единственным цветным пятном, поэтому все выглядело так, словно между ног у нее стоит тарелка с лазаньей.

— У него был настоящий талант, — заявила Розен.

Джеффри кивнул, думая, что лишь ослепленная любовью мать или главный редактор журнала «Трах» могли считать автора этой картины талантливым. Он взглянул на Келлера — тому было явно не по себе, будто желудок взбунтовался. Джеффри вдруг осознал, что и он реагирует на «шедевр» подобным образом.

— А с девушками Энди встречался? — спросил он, поскольку при всех деталях, выписанных на картине, парень явно пропустил кое-что важное.

— Нам об этом ничего не известно, — ответила Розен. — Мы ни разу не видели, чтобы кто-то приходил к нему. Правда, гараж у нас позади дома.

Келлер, бросив взгляд на жену, наконец решился:

— Джил считает, что он мог снова подсесть на наркотики.

— В его комнате кое-что обнаружили. — Джеффри не стал дожидаться вопроса, который Розен явно намеревалась задать. — Кусочки фольги и трубку. Но определить, когда он в последний раз этим пользовался, невозможно.

Розен как-то разом обмякла, и муж обнял ее за плечи. Она не воспротивилась, но все равно казалась очень далекой от него, и Джеффри снова задумался над состоянием их брака.

— У него очень часто менялось настроение, — стал рассказывать Келлер. — То он вдруг впадал в меланхолию, становился мрачнее тучи, то, наоборот, пребывал в состоянии эйфории. Трудно сказать, было ли это следствием употребления наркотиков или существовала иная причина.

Джеффри решил, что настал подходящий момент осведомиться насчет пирсинга у Энди.

— Я обратил внимание, что у него проколота бровь, — осторожно начал он.

— Ох, это чуть не убило Джил! — Келлер даже глаза закатил.

— И в носу тоже, — добавила Розен, недовольно нахмурившись. — Кажется, он себе и с языком недавно что-то такое сделал. Мне он ничего не показывал, но все время это жевал.

— Что-нибудь еще необычное? — чуть поднажал Джеффри.

Келлер и Розен одновременно посмотрели на него широко открытыми глазами: больше им ничего не было известно. Келлер высказался за них обоих:

— Мне кажется, у него там мало чего еще осталось, чтобы прокалывать! — Он только что не рассмеялся.

— А что насчет его попытки самоубийства в январе? — зашел с другой стороны Джеффри.

— Теперь я уже не так уверен, что он действительно хотел покончить с собой, — сказал Келлер. — Он знал, что Джил обнаружит записку, когда проснется, и так подгадал, чтобы она его нашла еще до того, как будет поздно. — Он помолчал. — Мы решили, что таким образом он просто пытается привлечь к себе наше внимание.

Джеффри ждал, что добавит к этому Розен, но она сидела с закрытыми глазами, прижавшись всем телом к мужу.