Облака хмурой пеленой затянули долину По, и свет к четырем часам сделался тяжелым и тусклым. Грозовые облака на юге клубились и сбивались в громадные тучи, словно боги, чудесным образом высеченные в живом, мучимом агонией мраморе, и Шелли, сидя над своей рукописью в летнем домике, время от времени с тревогой поглядывал на небо. Он надеялся, что дождь еще немного повременит, так как то, что рождалось сейчас из-под его пера, было самым ярким, самым значительным из всего, что он когда-либо писал, и мысль о том, чтобы прервать этот благословенный поток слов, казалась ему почти что кощунственной. Он не мог сейчас прерваться ни ради дождя, ни даже ради того, чтобы перечитать строки и увидеть, имеют ли они хоть какой-нибудь связанный смысл.

«Еще в пыли не скрылся Вавилон, ― обнаружил он выводящим себя, ―

Мой мертвый сын, мой Магус Зороастр,

В саду гуляя, встретил образ свой»…

Подняв на мгновенье взгляд, Шелли увидел фигуру, гуляющую по саду позади душимой виноградными лозами решетки, силуэт на фоне далекой серой груды облаков и возвышающихся вдали Апеннин.

На миг ему показалось, что это был он сам, но затем, когда фигура вышла из-за зелени, он увидел, что она была гораздо ниже ― была, на самом деле, его маленькой дочерью Кларой.

Эта почти несомненная связь между тем, что происходило в его голове и тем, что происходило снаружи, на мгновенье испугала его, поэтому, с нескрываемым облегчением,  он окликнул Клару и, оттолкнув кресло, вскочил на ноги, протягивая руки, чтобы ее подхватить.

Но она не двинулась с места. В холодном металлическом свете она одарила его улыбкой, от которой мгновенно улетучилось все его облегчение, а затем снова скрылась за зеленой стеной.

Сердце встревожено колотилось в его груди, но он уже протянул руку к ведущей в сад двери, когда услышал позади знакомые шаги, отдающиеся эхом в забранном решеткой переходе, идущем от дома.

Радуясь внезапному поводу, чтобы отложить поход в сад, он обернулся и отворил ведущую к дому дверь, и увидел Мэри, направляющуюся к нему с Кларой на руках.

― Обед готов, Перси, ― сказала Мэри, ― и тебе пришло письмо от Байрона.

Медленно повернувшись, он снова посмотрел в сад. Ему показалось, что позади решетки он уловил какое-то промелькнувшее движение, но он повернулся к нему спиной, обнял Мэри и с испугавшей ее поспешностью повел ее обратно в дом.

«Куда ты пропал? ― спрашивал в письме Байрон. ― Мне сообщили, что наш человек уже почти здесь, а ― Аппарат ― в Местре, по ту сторону лагуны. И если  сделать это суждено, тогда пускай все совершится быстро  . Отправляйся немедленно в Падую, если все еще не остыл к нашей затее, ― и придумай какие-нибудь извинения ― а я напишу тебе туда и скажу, не опоздали ли мы. А теперь уничтожь письмо».

Шелли отложил письмо и посмотрел на Мэри, сидящую за столом напротив. Она единственная из всех смотрела на него, так как Клэр кормила детей. В пристальном взгляде Мэри читался испуг, так что он постарался придать голосу беспечный тон. ― Мне нужно завтра съездить в Падую, ― сказал он. ― У Байрона есть новости по поводу доктора для Клэр. Это казалось прекрасным предлогом ― Клэр была больна, и лишь неделю назад он возил ее в Падую к доктору. ― И, похоже, этот врач может вылечить и недомогание малышки Клары ― будь готова приехать вместе с ней, когда я за вами пошлю. Он глянул в сторону задней части дома, а затем добавил: ― и, конечно, захвати с собой юного Вильяма. 

Мэри принесла ему тарелку горячих макарон с овощами, но он, казалось, их даже не заметил, пристально глядя как маленькая Клара слизывает свою растертую в пюре порцию с ложки, которую Клэр подносила к ее рту, и думая о ее копии, которую он видел гуляющей по саду.