Хью, услышав слова Элбемарля, кивнул головой с такой решительностью и таким энтузиазмом, что обратил этим на себя внимание графа. Припомнив дельное замечание молодого рыцаря о его наблюдениях во время заключения перемирия с шотландцами, Элбемарль не замедлил напомнить об этом иным членам совета и предоставил ему слово.

– Я не уверен, что об этом стоит говорить, – начал нерешительно Хью, боясь обидеть благородных рыцарей напоминанием о столь очевидных вещах, которые, с другой стороны, могли быть кому то из них менее очевидными, чем ему самому, – но все же скажу, хотя заранее прошу прощения, если это прозвучит так, словно я считаю вас людьми несведущими, – я, разумеется, далек от этой мысли. Нам, я считаю, нужна в резерве именно конница и, уважаемые милорды, я надеюсь, что, хотя мы с вами будем сражаться в пешем строю, каждый из вас будет держать своего скакуна где нибудь поблизости.

Все заулыбались – Хью был чуть ли не самым молодым из присутствующих на совете – и, соглашаясь, кивнули головами. Какой из рыцарей, закованных в тяжелые доспехи, отпустит далеко своего верного коня, если в том нет крайней нужды?

– Ну да, – недоумевающе сказал де Лэйси, – чтобы преследовать бегущих, когда они сломают зубы на наших боевых порядках.

– Нет! – воскликнул Хью, не обращая внимания на немедленно последовавшие гневные взгляды. – Нет! Боюсь, как только мы отобьем горцев, на нас навалится рыцарская конница. Между вождями пиктских кланов и теми новыми людьми, которые возвышены королем Дэвидом, не стихают споры и дрязги. Они бесятся от ревности и на каждом шагу норовят подставить ножку друг другу. Не стану утверждать с полной уверенностью, но все же думаю, что ставленники короля Дэвида – те, которых он щедро наделил землей и властью, – воспользуются возможностью доказать, что они стоят большего, чем пешая орда диких горцев.

Гневные взгляды, если таковые еще остались, были адресованы уже не Хью: при обсуждении высказанного им предположения разгорелись такие яростные споры, что он начал сожалеть, что вообще завел об этом речь. Зная, с какой неохотой рыцари покидают седла, чтобы сражаться в пешем строю, Хью боялся, что весь план сражения окажется радикально пересмотренным, но Элбемарль и сэр Вальтер настояли на своем и не допустили больших изменений, чем перемещение нескольких рыцарей из передовой линии в резерв и обратно. И все же молодой рыцарь не удержался и сказал сэру Вальтеру о своих сомнениях, когда они возвращались в небольшой домишко, избранный сюзереном для постоя в Аллертоне. Сэр Вальтер расхохотался.

– То есть ты хочешь сказать, что ляпнул это, не подумав, по простоте душевной? – воскликнул он, восхищенно качая головой. – Надо же, а я то думал: ну умница, ну ловкач, чуть было ногами не затопал от восторга.

– Умница, ловкач? С чего это вы? – удивился Хью.

– Хью! – рявкнул сэр Вальтер. – Ну поработай же, наконец, мозгами. Когда держишь оборону, существуют три опасности. Во первых, стена защиты может быть проломлена. Если шотландцев окажется слишком много, живые побегут по трупам, и мы окажемся просто напросто погребенными под телами убитых. Во вторых, стена может рухнуть из за трусости: дрогнет и побежит один или двое латников, пустяк, кажется, но из за этого может вспыхнуть такая паника, что все сложат головы. И в третьих, если противник побежит или даже просто дрогнет и начнет отступать, обороняющиеся вынуждены будут перестраивать порядки, чтобы преследовать его; и если тот оправится и перейдет в контратаку, судьбу сражения будет опять таки решать количество.

– Я прекрасно знаю об этом, – запротестовал Хью, – но все еще никак не могу сообразить…

Сэр Вальтер ловко наклонился в седле и отвесил Хью подзатыльник.