— А как вы с ним познакомились?

Ответ Юли потонул в гомоне ввалившейся в бар дюжины мужичков в казачьих одеяниях. При полном параде, некоторые даже с бутафорскими шашками на боку, девятым валом накатили они на доселе уютную, спокойную гавань и вмиг заполонили собой все живое пространство. Ольга, сидевшая по соседству парочка пожилых иностранцев, а также весь штат обслуживающего персонала с ужасом наблюдали за тем, как с гиканьем да с посвистом казачки принялись беспардонно сдвигать столы, опрокидывать стулья и шумно рассаживаться.

— Господи, опять они! Когда же это кончится? — страдальчески закатила глаза молоденькая официантка.

— У них сегодня последний концерт был, — шепнула ей товарка что постарше. — Завтра, вернее уже сегодня утром, улетают.

— Слава богу!

— Ну, пошла вода в хату! Девчонки! Подь сюды! — зычно крикнул им немолодой, увешанный крестами и цацками самых причудливых форм и размеров казак. Его яйцевидный череп, единственный среди всех представителей казачьего рода-племени был гол и массивен, что, по-видимому, являлось отличительным признаком старшего по званию. «Атаман» — сразу окрестила лысого Прилепина.

Молоденькая официантка, обреченно выдохнув, подхватила стопку меню и потащила ее в шумную компанию «лампасовцев». А ее напарница, успевшая за эти беспокойные дни неплохо изучить вкусы постояльцев, сразу двинулась в подсобку за водкой и шампанским.

— Ну всё, понеслась тришкина свадьба! — улыбнулась Нежданова.

— Какая свадьба?

— У нас на Ставрополье так шумные попойки называют.

— Так ты что, казачка?

— А что, непохоже?

— Просто мне показалось…

— Что?

— Да так, ничего.

Прилепина смущенно потупила глаза.

— Типа, у меня типаж на еврейский малость смахивает, да? — догадалась Юля.

— Вроде того, — честно призналась Ольга.

— А кто у нас главный казачий певец, ты разве не в курсе?

— Розенбаум?

— Он самый. И ничего. Мир, как видишь, не перевернулся.

— Ну и ну! Значит, ты у нас, ко всему прочему, еще и казачка?

— А то! — Юля гордо подбоченилась и выпятила и без того немаленькую грудь. — У нас на филологическом, между прочим, настоящий казачий хор был. Вон, навроде этого.

— Так это хор?

— А ты думала, это вооруженное казачье формирование? — презрительно фыркнула «еврейская казачка». — Брось, это всего-навсего заурядные ряженые. Вот и я примерно в такой вот фольклорной компашке некогда подвизалась. Солисткой была.

Нежданова задумалась, вспоминая. А затем, чуть склонив голову, прикрыла глаза и затянула:

Полынушка только горька тра… Горька травынька, ах го… Горька травынька. Горчей ее только служба ца… Служба царская, ах, слу… Служба царская…

Юля пела хорошо поставленным, чисто интонирующим голосом. Пела увлеченно, азартно. Так, что даже сама не заметила, как, начав вполголоса, под конец начала вытягивать уже в полную силу легких.

Шебутные казачки попритихли и сейчас смотрели в их сторону с немалым интересом и любопытством. Даже сидящие по соседству старички-иностранцы перестали призывно махать руками с требованием немедленно принести счет: настолько их очаровало экзотическое а-ля рюс.