Судя по поросячьему визжанию Калугиной-младшей — попал…

…Почти одновременно выскочившие на лестничную площадку Алик и Серый кинулись вниз по лестнице и буквально снесли поднимающегося им навстречу Андрея. Тем не менее в падении Мешку удалось зацепить ногу перепрыгивающего через него Алика. Так что на бетон ступеней они приземлились уже вместе. А вот избежавший пленения Серый благополучно добрался до самого низа и, выкатившись на улицу, бросился к машине. Тут уже было не до благородных сантиментов — ситуация явно разворачивалась в сторону «спасайся кто может»…

…Выполняя установку Андрея, всё это время Прилепина продолжала нервно расхаживать «вокруг да около» скамеечки. Как вдруг из богом и чертом проклятого подъезда вылетел всклокоченный, накачанный, но при этом навзрыд рыдающий парень. Поравнявшись с припаркованной «маздой», он притормозил, ключом открыл дверцу и нырнул на водительское сиденье.

«Один из них! Один из потенциальных убийц Маркелова!» — запоздало сообразила Ольга и отчаянно завертела головой в поисках подмоги.

Подмога тут же и сыскалась. В лице Виталия и Тараса, которые неторопливо и, как показалось Прилепиной, совершенно спокойно приближались к машине, на ходу доставая табельное оружие. Завидев эту парочку, плачущий парень отчаянно засигналил, требуя освободить дорогу. Доказывая серьезность своих намерений, «мазда» взревела мотором, и Ольга в страхе закрыла глаза, понимая, что сейчас случится нечто непоправимо-страшное…

…И открыла их, только заслышав нарастающий вой милицейской сирены. «Мазда» стояла как вкопанная. Шевченко за волосы вытаскивал из салона продолжающего обливаться слезами качка, а Вучетич, страхуя, продолжал держать парня под прицелом.

Вот теперь пришел черед разрыдаться и Ольге. Всхлипывая, она кинулась к Виталию и через пару секунд повисла у него на шее.

— О, господи! Мальчики! Кошмар какой, господи!

— Ты чего, Олька? Чего ревешь-то?

— Я думала, что он сейчас задавит вас обоих.

Вучетич посмотрел на нее с добродушной улыбкой:

— Такой вариант нас самих категорически не устраивал, а потому был полностью исключен.

— Как это?

— Да мы с поэтом-песенником, пока свою смену отстаивали, этой «мазде» все колеса прокололи… О! А вот и территориалы! — Во двор лихо влетел милицейский «уазик» с мигалкой-сиреной. — Смотри-ка, не соврали. В норматив уложились…

Новгородская обл.,

ж/д перегон Чудово — Малая Вишера,

24 августа 2009 года,

понедельник, 21:46 мск

В служебном купе проводников, в которое загрузили Ивана Демидовича и оперативника Колю Свирина, было довольно тесно, но не без уюта. Филиппов намеревался сразу залечь на верхнюю полку и не слезать с нее до самой Москвы, однако словоохотливый Николай, для которого коротание дороги в молчаливом одиночестве было сущей пыткой, не отпустил. Принудив разделить с ним вечернюю трапезу…

— …А знаешь ли ты, Демидыч, что среднестатистический россиянин за всю свою жизнь проводит в поезде около 360 часов? Это у нас, если переводить в дни, получается… Э-э… Получается…

— Пятнадцать суток, — подсказал Филиппов.

— О как! Грубо говоря, один административный арест, — восхитился совпадением Свирин. — Но это среднестатистический россиянин. А вот среднестатистический сотрудник транспортной милиции, только за годы службы, накатывает минимум в десять раз больше. На круг получается уже 150 дней. То бишь полгода жизни — коту под хвост. Нет, оно, конечно, если в купе, да в фирменном поезде, да в хорошей компании — это еще ничего.