— Что значит приплёл? — решил все-таки попытаться перехватить инициативу Гронский. — Начнём с того, что это печальное событие действительно имело место быть. Молодая девушка, между прочим девственница, изнасилована, истерзана и убита. В течение недели ее ищут родные, близкие, друзья, милиция. В том числе, прочесывают лес. Но никто ничего не находит. Заметьте — это удаётся только вашему студенту. Который, оказывается, имеет привычку гулять в лесу по ночам. Вам самой это не кажется подозрительным?

— Нет, не кажется.

— Это потому что вы заведомо встали на сторону своих подопечных. Качество, безусловно, похвальное. Вот только, поверьте, жизнь порой подбрасывает нам такие сюжеты… Что же касается вашего вопроса… Скорее, здесь я с вами соглашусь. Мне действительно противно. Противно всем этим, — он горько кивнул в сторону газетной кипы, — заниматься… Вы абсолютно правы, Ольга Николавна: мы полностью зависим от местных властей. Шаг влево, шаг вправо считается побегом. Нет, нас не расстреляют — нас всего лишь выставят на улицу.

Ольга посмотрела на редактора с насмешливым сочувствием:

— Вы так дорожите этим местом?

— Лично я — нет. Но у меня в штате, помимо двух корреспондентов, еще есть корректор, фотограф, бильд-редактор, верстальщик и бухгалтер. Итого, семь человек. Местной администрации ничего не стоит одним распоряжением сменить всю нашу команду. Учитывая, что других печатных изданий здесь нет, это гарантированно означает безработицу. А у них у всех семьи. Это я могу в любой момент подорваться и вернуться в Питер. Устроиться хоть копирайтером. Они — не могут.

— Так вы что, не местный? Питерский?

— А что, непохоже?… Впрочем, пожалуй, да. К сожалению, ассимилироваться в окружающем убожестве особого труда не составляет… До недавнего времени я работал в нескольких крупных питерских газетах. Причём весьма серьезные люди признавали за мной, минимум, небесталанность. Однако в конечном итоге это не спасло.

— А что случилось? Не спасло от чего?

— Меня вышибли. — нехотя признался Гронский. — Под зад коленом. Невзирая на прежния заслуги.

— За что вышибли?

— А вот за то самое. За неправильное понимание линии партии. За собственное мнение. За ершистость. За неуживчивость. И это при том, что беспристрастных журналистов не существует в природе. Беспристрастность в СМИ — это или неспособность, или нечестность. К сожалению, это не яяпервый сказал. Но подписываюсь здесь под каждой буквой.

— И тогда вы решили перебраться в провинцию?

— Ага. Решил поменять столичную нечестность на областную неспособность.

С улицы раздался резкий протяжный сигнал клаксона. Гронский, вздрогнув от неожиданности, подошёл к окну и внимательно всмотрелся: на площади, строго напротив редакции, возле новенькой «Пежо» стояли двое молодых людей — парень и девушка.

— Это не за вами? — не отводя взгляда, почему-то подсевшим голосом спросил у Ольги редактор.

— За мной, — подтвердила Прилепина и посмотрела на часы: — В самом деле, заболтались мы с вами.

— Это что, ваша студентка?

— Да. А что вас смущает?

— Ничего.

— Константин Павлович, а вы не находите, что она очень похожа?

— На кого? Похожа?

— На убитую девушку? Её фотография на днях была опубликована в «Тайном советнике».