– Не красавец, конечно, но потянешь! Можешь задницей расплачиваться!

– Это как?

Прыщавый почесал рукой в паху и осклабился:

– Спустишь штаны и расплатишься!

Когда Алексей понял, чего хотят эти уроды, его бросило в жар:

– Нет!

Удары посыпались со всех сторон. С минуту ему просто не давали упасть. Тело все время натыкалось на кулаки, колени, носки кроссовок, подлетало и подпрыгивало вверх.

Наконец он рухнул, прижался щекой к синей напольной плитке: «Может быть, с нашего керамического завода…» Кто то катнул его ногой. Алексей перевернулся на спину, открыл глаза. На него смотрел щербатый:

– Тряпка и ведро за дверью. Вытри кафель, пол и… думай, думай, Алексей Годин! За каждый день нужно платить! Чем – сам выбирай! До скорой встречи!

Они ушли. Алексей посидел немного на полу, пришел в себя. Нашел тряпку, смыл кровь с кафеля и с лица, пошел к кровати. Теперь уже долго не мог заснуть. Он не понимал, где оказался, почему, за что должен платить. Никому об этом не говорить или все таки обратиться к командиру взвода, роты, части? Домой только ничего не писать об этом однозначно…

На утреннем построении дежурный офицер спросил Алексея:

– Солдат, что у вас с лицом? Откуда синяки?

Сзади кто то из «дедов» ткнул кулаком в спину. Годин ответил:

– Поскользнулся и… о косяк, в общем.

– О косяк, говоришь? Осторожнее нужно быть, солдат, это армия… – Пошел себе дальше.

Весь день Алексей вместе со своими товарищами «духами» бегал, знакомился с устройством части. Плац. Штаб. Санитарная часть. Учебные классы. Комната боевой славы. Синий красный уголок. Казармы. Танковые ангары. Мехчасть. КПП. Магазинчик «чипок». Столовая…

Пустые завтрак, обед, ужин никак не могут утолить голод. Денег, чтобы купить пряников в «чипке», нет. Годин, как и его молодые сослуживцы, с жадностью смотрел на «дедушек», достающих из особых тарелок куски мяса, на то, как они бросают не до конца обглоданные кости раскормленной до невозможности столовской собаке Маруське, которая не к каждой из них прикасается. Так хочется броситься на пол к этой косточке. И к той…

После отбоя по казарме ползет духан навернутых на сапоги портянок. Он никого не беспокоит: разносится дружный храп. Но Алексею не до сна. Он ловил звуки, ждал, что за ним вот вот придут. И точно, вскоре после отбоя со стороны туалета раздались шаркающие шаги. Они приближались. «Гонец» был все ближе и ближе, а Годин так ничего и не смог придумать ни за целый день, ни за эти минуты ожидания. Значит, снова будут бить. И сразу заныли притихшие было за день бок, челюсть, спина.

«Гонец» дошаркал до кровати Година. Алексей весь сжался в комочек под тоненьким одеялом. «Платить чем то надо!». Об этом даже не хотелось и думать. Но думай – не думай, а его ждут. Несколько ухмыляющихся упитанных ублюдков…

Пища для ума

«Гонец», однако, прошаркал дальше. Остановился через две кровати. Алексей услышал знакомое:

– Просыпайся, «дух»!

И также знакомое, с южным акцентом:

– Э э! Зачем просыпайся?!

– Тебя «дедушки» знакомиться зовут!

Это подняли Казаряна. Минут через сорок он, пошатываясь, вернулся и рухнул на кровать. Годин по прежнему не спал. Ждал, что сейчас вспомнят и про него.

Однако ждал напрасно. Ни за ним, ни за кем либо из других «духов» больше так и не пришли.

В следующую ночь все повторилось. Шаги снова прошаркали мимо. После отбоя подняли еще одного «молодого» – Зозулю. Алексея не вызывали, и он понял: садисты никуда не торопятся, с наслаждением обрабатывают каждую ночь по одному молодому солдату.