18.

В 1891 г. эта улица была торговым центром Папеэте. теперь она носит имя Поля Гогена. Магазин

слева принадлежал его другу Состену Дролле. В следующем доме, с верандой, был ресторан, где

Гоген завтракал и обедал.

Лоти был безусловно прав, когда писал, что в деревне жизнь была куда примитивнее,

чем в Папеэте. Но все на свете относительно, и если сравнивать ее с райскими картинами,

которые Гоген рисовал себе во Франции, она выглядела до безобразия цивилизованной. В

роли распространителей европейской культуры выступали в первую очередь миссионеры,

моряки и торговцы. Итог был, как это легко себе представить, весьма неровным и

неудовлетворительным. Особенно рьяно внедряли цивилизацию, конечно, миссионеры.

Когда на Таити приехал Гоген, за плечами кальвинистов было почти сто лет деятельности

на острове, у католиков и мормонов - пятьдесят с лишком. Поэтому от таитянской религии

и мифологии мало что осталось. Большинство таитян не помнили даже имен своих старых

языческих богов и, наслышавшись миссионеров, стыдились (совершенно напрасно) своих

невежественных и диких предков. Зато они вызубрили наизусть катехизис, библейские

тексты, псалмы и молитвы. К какой бы секте ни принадлежали островитяне, все аккуратно

посещали церковь. А воскресенье чуть ли не целиком посвящалось богослужениям.

Мало того, собираясь вместе вечерами после работы, таитян частенько читали друг

другу Библию. Только никак не могли они уразуметь самую суть христианского учения.

Один французский чиновник описывает такое чтение, на которое он нечаянно попал.

«Человек шесть-семь сидели на таитянский лад (скрести ноги) на циновках, куря и

разговаривая; я сидел чуть поодаль. Один таитянин вслух читал Библию. Читал медленно,

запинаясь, явно не понимая, что читает. Наконец другому надоед слушать его нудное

бормотание, он взял книгу и сам стал читать. Очевидно, это был дьякон. Потом все вместе

принялись обсуждать изгнание Адама и Евы из рая. Вдруг один из ни повернулся ко мне и

спросил:

- Яблоко - что это такое?

Поразмыслив, я ответил, что яблоко напоминает местный плод ахиа. Я думал, что

этого достаточно, однако основательно ошибся, потому что сейчас же последовал еще

вопрос:

- А вы уверены, что это было яблоко?

- Конечно, все так говорят.

- Значит, бог прогнал Адама и Еву из-за яблока?

- Да.

- Почему?

Я нетерпеливо ответил:

- Если бы бог их не прогнал, они съели бы все его яблоки, и ему самому ничего бы не

осталось.

Они покатились со смеху и отложили в сторону Библию»59.

Зная, что Библия была тогда единственной книгой, переведенной на таитянский язык,

трудно приписывать интерес к ней всецело искреннему благочестию таитян. Кроме того,

чтобы верно понять их неожиданное пристрастие к церковным службам, надо помнить,

что они, во всяком случае, в одном, разделяли взгляд своих предков на дела религиозные.

Таитяне твердо верили, что достаточно выполнять ритуалы и читать положенные молитвы;

тем самым будет выполнен долг перед силами небесными, а в остальное время можно

делать все, что вздумается. Другими словами, как и всем настоящим полинезийцам, им по-

прежнему было невдомек, что между религией и моралью может быть какая-то связь.

Такое воззрение могло удивлять только чужеземцев, как было с двумя англичанами,

лордом Альбертом Осборном и его другом Дугласом Холлом, которые были «поражены»,

когда однажды в разгар танцев «увидели, что все девушки и мужчины, до тех пор певшие

любовные песни, без всякого перехода сняли свои цветочные венки и гирлянды и

продолжали, как нам показалось, исполнять ту же мелодию.