|
– Вы надолго приехали, мистер Бомб? Бонд улыбнулся. – Моя фамилия Бонд. Б О Н Д. Нет, мне нужно сегодня вечером вернуться в Нью Йорк. – Как жаль... Голдфингер изобразил вежливое сожаление. Он снова вернулся к картам, и игра продолжилась. Бонд взял свою газету и под ее прикрытием, глядя в таблицу баскетбольных игр, на слух следил за игрой. Голдфингер выиграл и эту партию, и две последующие, получив кругленькую сумму в полторы тысячи долларов. – Ну вот, опять! – раздался жалобный голос Дюпона. Бонд опустил газету. – А что, он в основном выигрывает? – В основном! – это звучало как хрип. – Он всегда выигрывает! И они продолжили игру. – Почему бы вам не поменяться местами? – предложил Бонд. – Я слышал, что перемена места приносит удачу. Голдфингер прервал сдачу и серьезно посмотрел на Бонда. – К сожалению, мистер Бонд, это невозможно, иначе я не смогу играть. Я уже объяснил мистеру Дюпону, когда мы с ним начинали игру, что страдаю таким недугом, как агорафобия, боязнь открытого пространства. Я не выношу открытого горизонта, поэтому вынужден сидеть лицом к стене, – и он продолжил сдачу. – О, извините, – голос Бонда звучал серьезно и заинтересованно. – Это очень редкое заболевание. Я всегда понимал людей, страдающих клаустрофобией, но впервые вижу человека, подверженного агорафобии. Как это случилось? Голдфингер взял карты и, перекладывая их в руках, спокойно ответил: – Не имею ни малейшего понятия. Бонд поднялся на ноги. – Ладно, пойду немножко пройдусь, посмотрю, что делается в бассейне. – Давай, – радостно произнес Дюпон. – Подожди немножко, Джеймс, у нас будет достаточно времени в обед поговорить о делах, а сейчас я все таки попробую обыграть моего друга Голдфингера. До скорого! Голдфингер не отрывал глаз от карт. Перешагивая через лежащих, Бонд прошел к другому концу крыши, выходящему на бассейн. Он постоял некоторое время, глядя на коричневые, розовые и белые тела, лежащие внизу. До него доносился тяжелый запах масла для загара. В бассейне плескались дети и молодежь. Бонд повернулся и посмотрел на двух игроков, продолжавших играть возле гостиничной стены. Значит, Голдфингер предпочитает сидеть лицом к стене. Или же ему желательно, чтобы Дюпон сидел к ней спиной. А почему? Кстати, а какой он занимает номер? Двухсотый, люкс «Гавайи». Номер Бонда был выше – тысяча двухсотый. Если он правильно рассчитал, апартаменты Голдфингера должны находиться по прямой вниз под номером Бонда на втором этаже, приблизительно в двадцати ярдах от крыши «Кабана клуба», то есть в двадцати ярдах от игроков. Бонд сосчитал этажи и внимательно оглядел балкон Голдфингера. Ничего. Балконная дверь открыта. Бонд прикинул расстояние, угол обзора. Да, именно так могло бы быть. Так и должно быть! Ай да мистер Голдфингер! Умница! 4. За балконной дверью После обеда (традиционного салата из креветок с горчицей, ростбифа и ананаса) еще оставалось время отдохнуть перед назначенной на три часа встречей с Голдфингером. Дюпон, проигравший очередные десять тысяч (или чуть больше), на вопрос Бонда, есть ли у Голдфингера секретарь, ответил утвердительно. – Только я ни разу ее не видел, она безвылазно сидит в номере. Наверное, какая нибудь хористочка, которую он прихватил с собой на отдых. А что? Вы что то узнали? – Ничего конкретного пока сказать не могу, – уклончиво ответил Бонд. – Я скорее всего не пойду с вами после обеда. |
