КУЧЕРА (уже менее язвительно). Девица не так проста, как кажется на первый взгляд. Могла притвориться пьяной, подождать, пока граф захрапит, а потом уж взяться за подушку. Утром для виду прополоскала рот водкой, да еще и на одежду капнула, чтоб мы издалека запах почуяли и ничего не заподозрили. Нет, я все больше убеждаюсь, что это сделала она.

МАРМЕЛАДОВ (твердо). Исключено. Она не могла убить графа по трем причинам.

КУЧЕРА (все еще ехидно). Ну, что же, давайте послушаем.

МАРМЕЛАДОВ (спокойно). Виктория Михайловна накануне действительно напилась до бесчувствия. Вы же умеете отличить запах только что пролитой водки от вчерашнего перегара? Судя по всему, барышня начала пить еще в Карлсбаде, а после добавила в придорожной таверне или в карете усугубила. Всю ночь она проспала на груди у графа – тот, как видите, завалился в кровать при полном параде, в мундире и с орденами. И вот, поглядите сюда… Звезда святой Анны отпечаталась на щеке у Виктории Михайловны, все лучи отчетливо видны, а кожа вокруг посинела. Согласитесь, такое возможно только в том случае, если она лежала неподвижно очень долгое время.

ВОРЖИШЕК (рассказывает). Я согласился, не раздумывая. Ну а что?! У нас в Голешовице люди тоже пьют. Не так, как русские, конечно, но пьют изрядно. Мне самому не раз приходилось просыпаться с похмелья. Вихры торчат во все стороны, с такими заломами, что и не прислюнишь сразу. Шея болит, будто на ней всю ночь черти плясали. А уж на лицо лучше не смотреть, чего там только не отпечатывалось… Но пане Доминик все еще сомневался – стоит, губу оттопырил, головой покачивает. По всему видно, не верит сыщику. Впрочем, пане Родиона это не смутило. Мне вообще показалось, что он не нас старался убедить, а говорил для себя, чтобы мысли по полочкам разложить.

МАРМЕЛАДОВ (все так же размеренно). Вторая причина, по которой Виктория Михайловна не могла убить графа, заключается в том, что она – русская.

КУЧЕРА (фыркая). Пф-ф-ф! Будто бы русские не убивают.

МАРМЕЛАДОВ (соглашаясь). Разумеется, убивают, этот грех от национальности не зависит. Здесь в другом соль. Ни одна русская барышня не выберет для этой цели комок влажной глины. В этой комнате я насчитал с десяток предметов, которыми удобно ударить по голове или пронзить горло. Все это, попадись оно под руку Виктории Михайловне, могло стать орудием убийства. Даже упомянутая ранее подушка, сама по себе. Но глина – это чисто пражская история. До приезда в ваш город я слыхом не слыхивал про Голема. Вы же росли, слушая сказки и легенды о гигантском глиняном убийце, для вас он почти реален. Потому и злодея, который подражает чудовищу, нужно искать среди вас.

ВОРЖИШЕК (испуганно оглядываясь). Среди нас троих?

МАРМЕЛАДОВ (с улыбкой). Нет, пане Томаш, среди всех жителей Праги.

КУЧЕРА (с сомнением в голосе). Допустим, вы правы. Однако мне не терпится узнать, какова же третья причина?

МАРМЕЛАДОВ (снова принимая серьезный тон). Третья причина самая убедительная. Я определил, как преступник проник в эту комнату, чтобы убить графа.

ВОРЖИШЕК (рассказывает). Если бы сыщик вмазал пане следователю по бубенцам, тот вряд ли удивился бы сильнее. А тут глаза выпучил, руки растопырил, покраснел – прямо вареный рак. Я еще сразу подумал, хорошо бы пива выпить, уж больно жарко стало. А пане Доминик, небось, мечтал о рюмке сливовицы. Давненько его никто не обыгрывал по части наблюдательности, ведь тут смотрите, какая загогулина получается: русский что-то знает, а пане Кучера не знает. Это ведь не личная обида для старикана, нет, взгляните шире! Здесь налицо ущерб для авторитета всей пражской полиции.