Хотя самые важные исторические посылы этой части книги лежат, конечно, не в подобных деталях и даже не в моих фантастических «технологиях». Величайшие изменения кроются в тогдашнем ходе самой войны. В реальном мире, где никакой воздушный корабль «Левиафан» не бывал в Стамбуле, Османская империя все же примкнула к Центральным («жестянщицким») державам и отрезала поставку провианта России. В ходе длительного кровопролитного сражения при Галлиополи русской армии так и не удалось форсировать Босфор и Дарданеллы, и ее боевой пыл был несколько утерян. Ну и, конечно, не было никакой германской атаки на Шорэм, шт. Нью-Йорк, а потому Соединенные Штаты еще на три долгих года сохранили свой нейтралитет. Тем временем война зашла в патовое состояние, и к ее окончанию Европа лежала в руинах, мостя сцену дальнейшим ужасам Второй мировой войны.

В конце «Голиафа» тем не менее моя вымышленная (точнее, домысленная) Великая война близится к концу. У германцев становится все меньше союзников и все больше сильных противников, в основном благодаря храбрости офицеров и всего экипажа «Левиафана». Европе в итоге удается выбраться из войны не в таком плачевном состоянии, в каком она оказалась в действительности, а, следовательно, менее уязвимой для трагедий, которым еще лишь суждено было произойти. Жаль только, что Алек и Дэрин не в силах предвидеть наш сюжет и узнать, сколь значительно они повлияли на ход истории.

А впрочем, им на тот момент и без того было, а точнее есть, чем заняться.