Он подумал даже, не сесть лив машину и не отправиться ли поискать ее, но после долгого горячего душа ему расхотелось снова выходить под ливень. А потому он облачился в пижаму, налил себе полную рюмку коньяку и устроился перед телевизором посмотреть старый вестерн. Видимо, он заснул прямо перед экраном, потому что даже подскочил, разбуженный громким стуком в дверь.

С трудом разлепив глаза, он побрел в прихожую, взглянув по дороге на часы. Кому он вдруг понадобился в два ночи?

Он распахнул дверь и увидел душещипательное зрелище. Перед ним мокрая насквозь стояла Джой Кравец. Рубашка облепляла тело и выглядела почти прозрачной. Широкие брюки облепляли ноги.

Оранжевые вихры облепляли голову, с кончика курносого, чуть свернутого набок носа капала вода.

— Я ваш дождевик принесла, — сказала она жалобно, подавая ему макинтош.

Он обрадовался макинтошу, но совсем не обрадовался ей.

— Откуда ты узнала, где я живу?

Она выудила из кармана макинтоша смятый конверт.

— Счет за электричество… — начала она и расчихалась.

— Входи, что ли, — пробурчал он недовольно.

— Кх, спасибочки. — Она чихнула. — Думала, ты так и не сообразишь! — И тут же ее лицо расползлось в веселой у смешке. — Такая хорошая пижама. Просто сексуальная. Особенно окошечко симпатичное.

Только теперь он со жгучим стыдом заметил, что ширинка не застегнута.

— Погоди, — сказал он сухо, быстро ушел в ванную и накинул халат. Когда он вышел, она стояла перед телевизором и вода ручейками текла на его ковер.

— Вот что, — сказал он сквозь зубы, — я подберу тебе что-нибудь переодеться, а когда твоя одежда подсохнет, вызову тебе такси.

— Да некуда мне ехать! — прохныкала она.

— То есть как — некуда?

— А вот так, — упрямо сказали она.

— Значит, в отдел несовершеннолетних?

Она сразу переменилась.

— Хреновина! — огрызнулась она. — У тебя во рту проигрыватель, что ли? Отдел! Отдел! Других слов у тебя нет!

— Джой, — терпеливо сказал он. — Перестань меня доводить.

Без твоей ругани я обойдусь. Есть у тебя где переночевать или нет?

— Угу, — ответила она угрюмо. — Завтра подружка приедет.

Я у нее поживу, пока не скоплю на дорогу в Аризону. — Она снова расчихалась.

— Пойди-ка в ванную и переоденься, пока не схватила пневмонию.

Она послушно кивнула. Он показал ей ванную, раздумывая, что делать с ней дальше.

— Можно я душ приму? — крикнула она из-за двери.

— Если хочешь, — ответил он сердито. — Выбрось-ка мне свою одежду. Попробую подсушить.

Он пошел на кухню, включил электрический чайник, вернулся, подобрал с пола ее вещи и развесил их, на отопительной батарее, а потом извлек из шкафа широкий свитер и пару старых брюк, которые положил под дверью, чтобы она могла сразу их надеть.

Каким образом он, Леон Розмонт, допустил, чтобы в его ванной мылась шестнадцатилетняя проститутка? Черт! Быть ему всеобщим посмешищем, если кто-нибудь в участке прознает про это!

Она вышла сухая, чистая, нелепо тонущая в его одежде. Вода закипела, он налил кипятку в чашку, бросил в нее чай, два кубика сахара, протянул ей.

Она примостилась у кухонного стола и начала с удовольствием пить.

— Так что же мне с тобой делать? — спросил он.

— А вы позвольте мне лечь тут на диване. Как рассветет, я уйду, — ответила она сразу же.

— Нельзя.