|
Обычно люди прикрываются рукой от яркого света фар, жмурятся. Парень же смотрел на приближающуюся машину широко открытыми глазами и приветливо улыбался. В правой руке он держал большую картонку, на которой аккуратно белой клейкой пленкой, какой обычно оформляют витрины магазинов, было выклеено короткое слово “Борисов”. Это был первый голосовавший на всем пути от Москвы. Люди обычно передвигаются автостопом днем, ночью редкий водитель остановится, чтобы подобрать пассажира. Но улыбка парня была настолько обезоруживающей, искренней и приветливой, что, окажись на месте Холмогорова патологически подозрительный тип, и тот бы вопреки своему желанию нажал на тормоз.
Холмогоров остановился метрах в двадцати от парня, распахнул дверцу. Голосовавший легко подбежал к машине, сперва ухватился рукой за дверцу, лишь потом нагнулся: – Доброй ночи! До Борисова подбросите? – Доброй ночи, – отвечал Холмогоров, перекладывая толстую книжку о войне 1812 года на заднее сиденье. – Как раз в Борисов я и еду. – Извините, но заплатить я смогу самую малость, иначе поехал бы автобусом. – Деньги вам вообще не понадобятся, – мягко ответил Холмогоров. – Я предупредил, решать вам. Парень торопливо забрался в салон, сел. Картонку переложил пополам и спрятал в сумку; не поворачивая головы, нащупал ремень безопасности и пристегнулся. – Вы не боитесь останавливаться ночью? – спросил пассажир. – А вы не боитесь ночью выходить на дорогу? – вопросом на вопрос ответил Холмогоров. – Немного опасаюсь, но пришлось. Кстати, – сказал парень, – меня зовут Игорь. – Андрей, – назвался Холмогоров. Парню было лет двадцать пять, может, и больше. Радость и жизнелюбие иногда скрадывают возраст. – Нет, – засмеялся парень, – просто Андреем я не смогу вас называть, только по имени-отчеству. – Тогда и мне придется называть вас по имени-отчеству, – усмехнулся Холмогоров. – Я значительно моложе вас. – Возраст не имеет значения. Пусть вас не смущает моя борода. – Борода? – переспросил пассажир. – А.., да, вы чем-то напоминаете священника. У вас зычный, хорошо поставленный голос, словно вы привыкли каждый день проповедовать в храме. – У вас, Игорь, тоже голос человека, привыкшего часто и подолгу говорить. Но должен вас несколько разочаровать, я не священник. – Не может быть! – Если выражаться абсолютно точно, я не рукоположен в сан, хотя и имею теологическое образование. – Звучит довольно расплывчато. – Игорь, вы живете в самом Борисове? – Да. – Это очень кстати, потому как я никогда в этом городе не был и знаю лишь адрес. Вы мне подскажете дорогу? – Обязательно. К другу или к родственнику едете? – К другу, – вздохнул Холмогоров. – Хотя можно ли называть человека другом, если не видел его уже несколько лет? – Другом можно называть и того, кого не видел никогда в жизни. Главное – родство душ, единство взглядов. Главное – не видеться, а общаться по телефону, по переписке, в Интернете, читать одни и те же книги, журналы, слушать одни и те же радиопередачи. – Вы в церкви бываете? – спросил Холмогоров. – Все-таки я почти угадал, когда сказал, что вы священник, – улыбка Игоря стала еще более добродушной. – Хотел бы чаще, но не всегда получается, – сказал он. – Вы считаете, нужно регулярно ходить в храм? – Нет, – качнул головой Холмогоров, – Бог или есть в душе, или его нет, остальное – ритуал, как вы заметили, встречи и общение с близкими по духу людьми. |
