|
- А мы умираем! - Мангольф возмутился. - Умираем, потому что мы умственно полноценны! - Нет, - сказал Терра, - мы умираем потому, что в нас нет противоядий для нашего взыскательного ума. - Каких противоядий? - Презрения и доброты. У тебя было одно презрение. - У тебя - одна доброта. - Благодарю тебя, дорогой Вольф. В настоящую минуту у тебя ее больше. Вероятно, я никогда не был добр. В моем желании помочь людям было столько же гордыни, сколько в твоем стремлении пользоваться ими для своих целей. Мы оба согрешили через гордыню. - Чисто богословская мысль. - Мангольф нахмурился. - Надеюсь, что до такой степени ты все-таки не забылся. Терра, глядя в сторону: - Поневоле раздумываешь, как бы все было, если бы могло начаться сызнова. - Совершенно так же, - сказал Мангольф. - Чем лгать и стяжать, я предпочту снова пасть и пойти ко дну. Терра в ответ: - А возможно, мы в следующий раз предпочли бы безоговорочно повторять все подлости, без которых человек не может в чистоте душевной вкушать свой хлеб насущный. Насколько я понимаю, даже и богу это было бы угоднее. Но Мангольф: - Не глумись! Его час пришел. Они не отрывали друг от друга глаз, и каждый искал в состарившихся чертах другого решения собственной загадки, снова надеясь обрести себя в познании сокровеннейшей сущности другого. Чтобы постигнуть друг друга до конца, они отодвинулись из полосы света. Бессознательно они искали темноты, искали укромного угла в неосвещенной комнате, чтобы там грудь с грудью шептаться торопливо и украдкой. - Я испытал непонятные явления, - шептал Мангольф. - Власть картины, зовущей и вбирающей в себя. Я знаю, что взойду на тот холм и лишь там, наверху, умру. Тогда погибнет и голый нищий, поносивший и, один из всех, любивший меня. - Я тебя понимаю, - шептал Терра. - И я явственно, словно в откровении, ощутил, что тщетно пытался бы застрелиться, если бы не застрелился ты. Бог принципиально не согласен принять нас врозь. - Ты веришь в него? - Да, - сказал Терра. - Это нелегко далось, ведь я никому не люблю навязываться. - Знаешь ты способ спросить у него, действительно ли нам следует умереть? - В этом вопросе я всецело полагаюсь на собственный наш здоровый инстинкт. Не будь мы оба до последней капли крови к этому готовы, разве пришла бы нам хоть отдаленно охота умереть? Бог свидетель, как мы зубами и когтями держались за жизнь. - Ужасно! - Глухой стон проник в сердце другу. - Бог, несомненно, требует от каждого лишь то, что он может дать. От нас он требует гордости, - горячо произнес Терра. Тогда Мангольф выпрямился. - Где взять оружие? Револьвер исчез. Он лежал вот тут. Терра последовал за ним. - Тут он и лежит, - показал он. Револьвер лежал под лампочкой, у кровати. Мангольф взял его: тот же маленький браунинг. - Непостижимо, - сказал он. - Что именно? - спросил Терра. И Мангольф: - Они положили его возле кровати, чтобы я сам покончил с собой. Я швырнул его на пол, комната была полна людей, он исчез. А сейчас он снова лежит тут. |
