— Фрагмент фотографии, — ответил тот. И подумал: “Именно “фрагмент”, так надо будет зафиксировать в протоколе”.

Они расположились в углу дежурки — Браун за своим столом, Карелла примостился на краешке. В это раннее июньское утро комната была залита лучами солнца. Мягкий ветерок пробивался сквозь решетки, закрывающие распахнутые окна. Карелла вздохнул и подумал, что хорошо бы сейчас подремать на солнышке где-нибудь в парке. Высокий, жилистый, с широкими плечами и узкими бедрами, он производил впечатление тренированного атлета, хотя в последний раз занимался спортом лишь во время отпуска в Пуэрто-Рико, ныряя с маской и ластами. Если, конечно, не считать соревнований по бегу с преступниками всевозможных сортов и мастей. Он мог бы сбиться со счета, уже только вспоминая все эти забеги. Смахнув со лба длинную прядь каштановых волос, он покосился на клочок фотографии и подумал — а не нужны ли ему очки?

— Как по-твоему, на что это похоже? — спросил он.

— На танцовщицу в трико, — ответил Браун.

— По-моему, больше похоже на бутылку “Хэйн энд Хэйг”, — сказал Карелла. — Как ты думаешь, что здесь изображено? Что-то похожее на мех...

— Что еще за мохнатая поверхность?

— Да вот эта чертовщина...

— Может быть, грязь?

— Или кусок стены. Оштукатуренной. — Карелла пожал плечами и бросил кусочек фото на стол. — Ты и в самом деле думаешь, что из-за этого... как его зовут?

— По документам, найденным у него в бумажнике, его имя Юджин Эдвард Эрбах.

— Эрбах. У нас есть на него что-нибудь?

— Я только что послал запрос в картотеку. На обоих.

— Ты и в самом деле думаешь, что Эрбах полез в квартиру вот за этим? — Карелла постучал по фотографии кончиком карандаша.

— Ну, а как это могло оказаться у него в руке, Стив? Я не очень-то представляю его раз1уливающим по квартире с зажатым в кулаке обрывком фотографии. А ты?

— Думаю, что нет.

— Впрочем, по правде говоря, я не вижу здесь большой разницы. Медики сказали, что это дело “открыто и закрыто”, и я склонен с ними согласиться. Эрбах залез в квартиру, Реннинджер неожиданно вернулся домой, немножко удивился, и вот у нас на руках два свеженьких покойника.

— А фотография?

— Ну, допустим, что Эрбах за ней охотился. Ну и что? Точно так же его могли интересовать часы Реннинджера. В любом случае: оба они мертвы. Фотография дела не меняет.

— Верно, не меняет.

— Поэтому как только мы получим отчет о вскрытии, я собираюсь оформить это дело как закрытое. У тебя есть другое мнение?

— Да нет, все и так ясно.

— Обещали прислать сегодня утром. — Браун посмотрел на часы. — Еще рановато.

— Удивительно, с какими только клиентами нам не приходится иметь дело, — сказал Карелла.

— Что ты имеешь в виду?

— Два обыкновенных симпатичных джентльмена — у одного в кармане “люгер”, у другого — пружинный нож с восьмидюймовым лезвием.

— Кем бы этот Эрбах ни был, окно он взломал как профессионал.

— А Реннинджер?

— Хозяйка говорит, что он работал на заправочной станции.

— А я бы хотел, чтобы картотека выдала на него хоть какой-нибудь материал.

— Почему?

— Просто интересно.

— Допустим, что у них есть на него данные, — сказал Браун.