|
От этого зрелища он заболел еще сильнее, словно при виде крови из пореза, который не жжет, пока его не увидишь. Левая щека приобрела изумительный зеленовато-коричневый оттенок. Обычно такой появляется спустя несколько дней. Нижняя губа распухла. Там, где она раньше кровоточила, теперь была полоска потемневшей кожи. Языком я нащупала рубец на том месте, где щека ободралась о зубы, но он уже заживал. Я уставилась в зеркало, понимая, что выглядит это болезненно и ужасно, но не настолько, насколько должно. Понадобилось несколько мгновений, чтобы до меня дошло. Когда же, наконец, я осознала, что происходит, по моему телу прокатилась волна страха - от пяток до макушки. Меня охватила слабость. Я выздоравливала. За часы залечивала травмы, исцеление которых требовало дней. Такими темпами синяки сойдут уже к завтрашнему дню. Хотя следы драки должны были оставаться еще по меньшей мере неделю. Что, черт побери, со мной происходит? Внезапно я почувствовала, как проснулся Дамиан. Это ощущение пронзило меня и швырнуло на раковину. Я знала, что он голоден и чувствует меня. Я была человеком-слугой Жан-Клода, была связана с ним метками, и эту связь могла разорвать только смерть. Но Дамиан был моим. Я поднимала его и еще одного вампира, Вилли МакКоя, и не однажды. Я поднимала их из гроба днем, хоть и под землей, в безопасности, но при этом в небе ярко сияло солнце. Один некромант говорил, что это имеет свой смысл. Поднять зомби можно только после того, как душа отлетела от тела, так что я могу поднимать вампов, когда их души улетают днем. Но я не собиралась обсуждать вампиров и их души. Моя жизнь достаточно запутанна и без религиозных диспутов. Знаю, знаю, я всего лишь откладываю неизбежное. Если я останусь с Жан-Клодом, мне придется иметь дело с полным комплектом. Без пряток. Но не этой ночью. Поднятие Дамиана выковало нечто вроде связи между нами. Я это не слишком понимала, и спросить совета было не у кого. Я была единственным некромантом за последние несколько веков, который мог поднимать вампиров как зомби. Это меня пугало. Дамиана это пугало еще больше. Откровенно говоря, я его за это не винила. Проснулся ли и Ашер? Я сконцентрировалась на нем, послала ту силу, магию или что там еще, наружу. Она коснулась его, и он почувствовал меня. Он проснулся и тоже меня чувствовал. Ашер был мастером вампиров. Не таким сильным, как Жан-Клод, но все-таки мастером. Это давало ему способности, которых у Дамиана, гораздо более старого, никогда не будет. Не будь между нами связи, Дамиан никогда бы не почувствовал, что я его ищу. Мне хотелось побыть одной несколько минут и подумать, но я не хотела заставлять их меня звать. Я открыла дверь и стояла, обрамленная светом, падающим в плотную тьму. Словно бледные тени в сумраке стояли вампиры. Я включила верхний свет. Ашер вскинул руку, чтобы защитить глаза, а Дамиан просто щурился, глядя на меня. Я хотела, чтобы они отступили от света. Чтобы выглядели монстрами, но они ими не казались. Дамиан был рыжим и зеленоглазым, однако эти слова не передают всего полностью. Его волосы ниспадали алым плащом, настолько красные, что казались кровью, пролитой на зеленый шелк его рубашки - не такой яркой, как его глаза. Глаза же казались жидким огнем, если только пламя бывает зеленым. Его глаза сияли не оттого, что он был вампиром. Это был их природный цвет, как будто его мать согрешила с котом. Ашер был голубоглазым блондином, но, опять же, это неточное описание. Волны его волос, длиной до плеч, были золотистыми. Я имею в виду не белокурость, а настоящее золото. Блестящее великолепие его волос казалось почти металлическим. Глаза - бледно-голубыми до белизны, словно у эскимосских хаски. Он был в шоколадно-коричневых брюках и незаправленной белой рубашке. Кожаные мокасины, без носков, завершали его костюм. Я провела слишком много времени с Жан-Клодом, чтобы назвать это нарядом. |
