– Я накоротке с дикими кобылицами. Если леди не откажется проехать со иной в табун и порасспросить, может, что и получится.

При слове «леди» я с изумлением взглянула на него. Ко мне, деревенской девушке, вряд ли подходило такое обращение. По лицу моего родителя я поняла, что он тоже удивлен. Но тут же мы оба сообразили, что для этого ребенка я была вполне зрелой женщиной – леди.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказал отец, не скрыв сомнения в голосе, – но я не могу молодых людей отпустить одних так далеко, а меня ждут в деревне дела.

– О, пожалуйста, отец! – взмолилась я. – Что с нами случится? Ведь мы поедем верхом на лошадях! – Я совсем выпустила из виду, что, поехав именно верхом на лошади искать жеребенка, я и попала в беду. – Мы будем осторожны. – Ко всему прочему мне хотелось поглядеть на табун кобылиц – зрелище, редко доступное сельчанам.

– Блестящая Звездочка не сможет увезти тебя далеко, она страдает по своему жеребенку, – уцепился отец за другой предлог, чтобы не пустить меня.

Я бросила на него такой жалостливый, такой умоляющий взгляд, что Маленький Юноша не выдержал и пришел мне на помощь.

– Есть выход, сэр. Мой лошак отлично ориентируется в лесах. Если кто и сможет почуять жеребенка, так это он. Кроме того, из всех парнокопытных у него самый легкий вес.

Я, совсем как девчонка, радостно захлопала в ладоши:

– О да! Да!

Я понятия не имела, что это за лошадь, о которой он говорил, за исключением того, что лошак бесплодный отпрыск жеребца и ослицы, очень похожий на мула, только симпатичнее. И я сгорала от желания поскакать на нем.

Отец, более опытный в таких делах, недоверчиво качнул головой.

– Лошак в этих непроходимых дебрях? Не‑ет… Полукровки не предназначены для таких местностей…

– Вы правы, – отозвался юноша в голубой одежде. Я заметила, что он напрямую не перечил моему отцу. – Но это не простой лошак. Это Хинни. Она не бесплодна. Но оплодотворить ее может лишь мой голубой жеребец. За это Хинни ценится больше, чем о ней думают. Она ловко пробирается сквозь дикие заросли, и ни одна лесная тварь не посмеет перебежать ей дорогу, будь то дракон или тролль. Хинни подобна единорогу! Почти.

Отец колебался. Он знал цену хорошим лошадям. Чтобы повлиять на него, я изобразила на лице великую печаль. У меня был некоторый артистический талант, а у моего отца некоторая слабость в отношении меня. И я частенько этим пользовалась.

– А ты можешь привести сюда Хинни? Я хотел бы взглянуть на нее, – сказал он Маленькому Юноше.

Тот вложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. Тут же послышался звонкий цокот копыт и появилась Хинни. Ну и чудесное то было животное! Серая в яблоках, чуть светлее с боков, темнее ниже к ногам, грива, переливаясь богатством красок, свисала к земле на добрые три фута. Ее хвост… он был серого цвета, но таких тончайших оттенков, что мог бы посоперничать с ограненным ониксом. Хвост колыхался на ветру, как волны океана.

Отец, уже было скептически настроенный, раскрыл глаза от восхищения.

– А ее родословная? – выдохнул он и добавил: – А скорость бега?

– Ваша дочь будет в полной безопасности на этой лошади, – заверил мальчик. – Если Хинни не сможет победить, она спасется бегством. Если уж она принимает на свою спину всадника, то отвечает за его сохранность и жизнь.

Маленький Юноша хотел и дальше расхваливать свою Хинни, но в этом уже не было надобности: мой отец окончательно погиб! Он во все глаза глядел на Хинни, самую красивую из кобыл‑полукровок, каковую когда‑либо видели в деревне.

– А она слушает твои команды? – спросил он с благоговейным трепетом.