– А она слушает твои команды? – спросил он с благоговейным трепетом.

– Нет, – быстро ответил мальчик. – Она слушает только моего жеребца.

Он подошел к Хинни и осторожно погладил ее, как и следует обращаться с незнакомой лошадью. Дал ей обнюхать свою ладонь. Серебристо‑серые уши Хинни были прижаты к голове. Когда животное успокоилось, они встали торчком.

Юноша сказал, наклонившись к уху конька:

– Хинни, ты должна сослужить мне службу и получишь желанную награду.

Конек хлестнул себя по бокам перламутровым хвостом и поднял голову. Это была небольшая лошадка, примерно пятнадцати ладоней высотой, не классических форм: изящная, стройная, с узкой костью. Поступь ее была грациозна и легка. Она искоса взглянула на голубого жеребца, и словно колдовская дрожь, как волна, пробежала по ее гриве.

Хинни явно заинтересовалась жеребцом.

– Услуга за услугу, юноша, – пробормотал мой отец, явно заинтригованный. – Я буду твоим должником!

Он разглядывал голубого жеребца, распознав в нем самую изящную, самую лучшую породу, которая когда‑либо была выведена людьми. Жеребенок от такой пары был бы поистине сказочным коньком.

– Ты будешь возить эту леди, – сказал Хинни Юноша в голубой одежде, указав на меня. – Вы найдете жеребенка, а потом ты привезешь ее к отцу в целости и сохранности. Я буду постоянно рядом с вами, помогу, если понадобится. Найдем мы жеребенка или не найдем, независимо от этого ты получишь награду, если доставишь леди обратно живой и невредимой. Согласна?

– Как может неразумное животное понять твои условия! – скептически пожал плечами мой отец, но Хинни так выразительно взглянула на него, что тот смешался.

Теперь Хинни смотрела на меня. Я поднесла к ее морде ладонь, она обнюхала мою руку, плечо, лицо. Ее мордочка, точно из серой замши, теплое дыхание, отдающее ароматом свежего душистого сена, были так прекрасны, что я полюбила Хинни в ту же минуту.

Хинни повернула голову к Юноше в голубой одежде, одно ее острое ухо шевельнулось как бы в знак согласия. Отец понял, что больше не в силах противиться моему желанию, к тому же он был покорен красавицей Хинни, и согласился.

Когда все наставления кончились, я села верхом на Хинни, и мы поскакали. Ее галоп был так мягок, что мне показалось, будто мы летим по воздуху. Я закрыла глаза – ни толчков, ни покачивания, и в то же время я понимала, что мы мчимся с бешеной скоростью, определив это по силе ветра, который бил мне в лицо. Никогда раньше мне не приходилось скакать на таком резвом скакуне.

Казалось, мы находились в пути одно лишь мгновение, однако когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь на расстоянии многих миль от моей деревни на запад, в глубь континента, где были наиболее сильные магические пространства. Перелески и долины мелькали перед глазами с большой скоростью. Ни одна лошадь не смогла бы взять такой темп. Голубой жеребец с юношей на спине мчался впереди. Хинни из почтительности держалась на расстоянии. Только этот жеребец, только он может сослужить ей службу – читала я в ее напряженной позе, и тут промелькнула мысль, что и мне, подобно Хинни, нужен лишь один единственный мужчина, только он предназначен в мужья. Я и не догадывалась, насколько была недалека от истины, насколько верна была моя интуиция. Мой будущий супруг был так же близок ко мне, как близок к Хинни был голубой скакун.

– Куда мы едем? – спросила я юношу.

– В дикий табун. Там могут знать, куда подевался твой жеребенок. Хинни разыщет пастбища, хотя они разбросаны повсюду.

– А… – протянула я, – а они не испугаются нас?

В ответ он только улыбнулся.

Вскоре вдалеке показался табун лошадей. Вожак поднял голову, увидев нас, и требовательно забил передними копытами.