В дверь постучали.

— Кто там?

— Это я, Камилла. Можно войти?

— Да.

— Бедненькая, ты действительно скверно выглядишь. Я принесла тебе таблетку.

— Спасибо, — пробормотала Леа, беря лекарство и протянутый ей стакан воды.

— Ты так добра, что согласилась меня проводить. И Лоран будет рад. Он тебя очень любит.

— В последнее время ты ничего не замечала особенного в поведении Франсуазы?

— Нет. Что ты имеешь в виду?

Леа подозрительно на нее посмотрела.

— Чем была вызвана твоя настороженность в тот день?

Покраснев, Камилла не ответила.

— Ты тоже думаешь… что она с лейтенантом…

— Замолчи… Это было бы слишком ужасно.

— Но ты ведь задумывалась над этим?

— Невозможно! Мы обе ошибаемся.

— А если нет?

— Тогда это было бы чудовищно, — тихо воскликнула Камилла, закрыв лицо руками.

— Надо разобраться. Сейчас найду ее и спрошу.

— Не теперь… не раньше, чем я увижусь с Лораном.

— Кто бы мог такое ожидать от Франсуазы?

— Не будем ее осуждать, мы ничего точно не знаем и… если это, правда, значит, она его любит.

— Это не основание.

— Лучшее из всех возможных.

Леа изумленно посмотрела на Камиллу. Что такое? Что знает эта постная мадам д’Аржила о любви и страсти? В памяти возник образ почти теряющей сознание, но готовой убить ради ее спасения Камиллы. В тот момент она отнюдь не робела, и кто знает, может, и в любви… Эта мысль была для нее невыносима: вообразить Камиллу, безумствующей в руках Лорана… Нет!

— Сама не знаешь, что говоришь. Он же немец.

— Увы, об этом я не забываю. Многие недели…

— Как? И ты ничего мне не говорила?

— А что я могла бы тебе сказать? Смутные впечатления, несколько подмеченных взглядов, ничего конкретного.

— И все же тебе следовало бы мне рассказать. Ах, если бы только мама была с нами! Ты не думаешь, что в доме что-то подозревают?

— Не имею представления. Пора спать, завтра рано выезжаем. Я попросила проверить газогенератор, все в порядке. Леа, как я счастлива! Совсем скоро, через несколько часов, я увижу Лорана! О, извини меня, дорогая. Я слишком эгоистична. Вскоре и ты встретишь хорошего парня, который сделает тебя такой же счастливой, как сделал бы мой брат, — сказала Камилла, нежно обнимая Леа.

Леа раздевалась в бешенстве и надела слишком короткую ночную рубашку, в которой выглядела совершенной девочкой. В ванной почистила зубы и решительно расчесала волосы. В зеркале отразилось угрюмое, напряженное лицо. Если и завтра, в Ла-Реоли, она будет выглядеть так же, то рискует не понравиться Лорану. Сверкающая улыбка согнала с лица хмурое выражение. Глаза загорелись. Она прикусила губы, грудь ее поднялась…

— Дело за нами, Лоран.

Они миновали демаркационную линию без помех. По пустой дороге автомобиль несся, словно он, оказавшись в свободной зоне, чуть опьянел.

Выехав из Ла-Реоли, Леа свернула влево, на проселочную дорогу. Очень скоро показалась подстриженная зеленая изгородь. Кованые ворота были распахнуты. Проехав по обсаженной розами широкой гравиевой дороге, она остановилась перед подъездом большого, лишенного всякого щегольства дома и выключила двигатель. В окружающей тишине слышалось только пение птиц да крик проснувшегося на руках у матери малютки Шарля. Из-за угла дома появилась прихрамывающая фигура. Леа и Камилла одновременно выскочили из машины.