— Я очень рад, что завтра вечером вы будете моей гостьей, сеньорита, — сказал он, когда Элинор, улыбнувшись, взглянула на графа. Дон Мигел улыбнулся в ответ, но ей стало не по себе. Показалось, что он недоволен. — Можно я стану звать вас Элинор?

— Ч-что? — Элинор часто заморгала, глядя на виконта недоуменно.

— Я спросил, можно ли мне звать вас Элинор?

— Конечно.

— А вы, пожалуйста, зовите меня Санчесом. Все мои друзья так меня и зовут. Терпеть не могу «Тейшейра».

Его пыл придавал ему обаяния. Элинор подумала о Карлоте и о том, как она невольно призналась в своих чувствах к нему. Будет замечательно, подумала Элинор, если виконт ответит взаимностью. Вот прекрасная будет пара! Дон Мигел заговорил с Элинор, отвлекая от раздумий:

— Что-то не так с аппетитом, Элинор? Вы почти не едите.

— Я слишком занята беседой, — засмеялась девушка и взяла вилку.

Она с одобрением осмотрела стол. Севрский фарфор, серебряные приборы. Перед каждым гостем стояли изысканные крохотные букеты в хрустальных чашечках в тон бокалам. Две мейсенские вазы были полны красных и желтых роз — геральдические цвета семьи Каштру. В золоченых канделябрах виднелись многочисленные длинные свечи. Их свет смешивался со скрытым освещением на потолке. Все гости были великолепно одеты, беседа шла весело и легко, часто раздавался смех. Вдруг Элинор удивилась тому, что оказалась здесь, в такой аристократической компании. Встречей с графом она была обязана лишь удаче… Ей выпал всего один шанс на миллион, который неизбежно меняет жизнь. Страшно подумать: в сентябре она могла оказаться в школе… где директором — Терри Кершоу.

— Так уже лучше, — прошептал дон Мигел, с серьезной учтивостью взглянув на тарелку Элинор. — Я подумал, вам что-то не нравится.

Она быстро взглянула на него и покраснела, поняв, что он ее дразнит. Несмотря на серьезный тон, его глаза лукаво блеснули. Она подумала о Доре, его покойной жене. Интересно, вспоминает ли о ней дон Мигел? Невозможно понять за его внешней невозмутимостью.

После обеда компания пила кофе в малиновой гостиной. Ее высокие окна были распахнуты, чтобы впустить ночную прохладу. Элинор обнаружила, что Санчес снова сел рядом с ней, заняв свободное место на глубоком бархатном диване.

— Элинор, — немного застенчиво начал он, помешивая кофе. — Вы мне очень нравитесь. Я чувствую себя так, будто мы с вами знакомы гораздо больше, чем несколько часов. — Он замолчал, положил ложку на блюдце и поднес чашку к губам.

Элинор замерла от его слов, гадая, что же еще услышит от молодого красавца виконта.

Он заговорил не скоро. А когда заговорил, Элинор напряглась и инстинктивно бросила взгляд на дона Мигела. Тот был занят разговором с Кларой и Андре Гарсиа.

— Я чувствую, что вам можно доверять… Элинор, можно поговорить с вами?

— Смотря о чем, Санчес, — осторожно прошептала она.

— О Карлоте. Я обратился к Мигелу. Это было несколько недель тому назад. Попросил разрешения приехать в Паласио, чтобы ухаживать за его сестрой. Но он отказал. Это можно счесть оскорблением для человека моего положения, но, судя по тому, что я знаю, мне понятно его нежелание, чтобы у Карлоты появился поклонник. Поэтому я смог его простить и не обиделся. — Его тон стал более доверительным.

— Судя по тому, что вы знаете? — переспросила Элинор, прекрасно понимая, о чем он говорит.