В итоге, похоже, каждый получил, что хотел.

  Я не по личному делу, Эли,   сказал Коутс. – Я из за Мег.

И он ей все рассказал.

Когда закончил, Эли долгое время молчала, ошеломленная, встала, обошла стол, будто что то искала, затем села назад. Скрестила ноги. Свалился тапочек. Она снова встала, но Коутс потянулся, взял ее за руку и мягко вернул на кресло.

  Сочувствую,   сказал Коутс.

  Ты уверен? – спросилa она.

  Собачья лапка, как у тебя.

  А,   сказала она. – А.

Они еще долго сидели, пока Коутс держал ее за руку, рассказывая про глыбу льда, мальчишку, который его нашел.

  Как думаешь, кто желал ей смерти? – спросил Коутс.

  Она пошла по кривой дорожке,   сказала Эли. – Больше я ничего не знаю.

  Кривая дорожка?

  Наверно, это я виновата. Я пыталась ей помочь, но не знала, как. Я вышла за Харриса, зажила на широкую ногу и многим с ней делилась, но это не помогло. Ей нужны были не деньги, но я не знала, как дать то, что ей было нужно. Единственное, чему я могла ее научить, – пользоваться шансом.

Коутс огляделся и вынужден был согласиться, что Эли знала, как пользоваться шансом. Конечно, не дворец королевы Елизаветы, но и королеве было бы не стыдно здесь пожить.

  Я не смогла заменить ей мать и отца,   сказала она. – Когда они умерли, она была такой маленькой. Я просто не знала, что делать.

  Не вини себя,   сказал Коутс – Ты и сама была ребенком.

  Думаю, я могу винить себя,   сказала она. – И буду.

Коутс погладил ее по запястью.

  У нее были какие нибудь враги?

  Она увлеклась наркотиками и этой жизнью,   ответила Эли. – Я пыталась ее вытащить, но она сама не хотела. С таким же успехом можно было тянуть слона за хобот. Ей просто ничего было не нужно.

  Под “этой жизнью” ты имеешь в виду проституцию? – спросил Филлип.

В глазах Эли показались слезы. Она кивнула.

  Где она работала?

  Не представляю,   сказала она. – Знаю только, что стоила она дорого.

Коутс снова принялся ее утешать. Когда он был готов уходить, забрал шляпу и Эли проводила его до дверей, вцепившись в руку, как в спасательный круг, положив голову ему на плечо.

  Не могу в это поверить, и не стану,   сказала она. – Понимаешь меня?

  Конечно,   ответил он.

  Я слышала, ты женился.

  Да,   сказал он. – И было здорово. Где то шесть дней.

Когда Коутс открыл дверь, его одеялом охватил горячий ветер. Коутс опустил шляпу на лоб.

  Погода просто ужасная,   сказала Эли.

Когда он спустился на первую ступеньку, Эли сказала вслед:

  Ты же знаешь, что можешь вернуться и остаться здесь. Здесь места много. Можешь жить здесь, сколько хочешь. Хоть всю жизнь.

Он обернулся и посмотрел на нее. Потом на дом. Чертовский дом и чертовская женщина. Но и то, и другое – для него было слишком.

  Вряд ли, Эли,   ответил он.

Слова о дороговизне ничего не сказали Коутсу о работе Мег. Она могла работать где угодно. Все, что это говорило, – она оказывала услуги сексуального характера людям с деньгами. Коутсу не нравилось об этом думать, но выходило, что она мало отличалась от Эли.