Изменить размер шрифта - +
Ты это хорошо знаешь.

— Но это ты! А если другой, для которого власть — это все? И он, займет твое место?

— Вот как раз я и хочу избежать этого, заложив общество на таких основах, которые никогда не позволят прийти к власти такому типу.

— Ну‑ну! Ты остаешься верен себе. Ты даже не стал писать докторскую, хотя имел для нее материал, а занялся чепухой — стационаром и какой‑то сурдокамерой.

— Но, как видишь, я выиграл!

— Чисто случайно.

— Надеюсь, что и дальше так будет.

Он хотел еще что‑то добавить, но его прервал звук донесшейся до нас пулеметной очереди. Это был тяжелый пулемет. Я вспомнил, что с ним ушел Саша. Выстрелы доносились со стороны расположенного в трех километрах от нас стационара.

Я вопросительно посмотрел на своего собеседника. Он взглянул на часы и успокаивающе махнул рукой:

— Сейчас все кончится.

Действительно, пулемет замолчал. Потом раздалась короткая автоматная очередь и все стихло.

— Что это значит?

— Это значит, что ты приобрел три десятка голов скота и столько же лошадей, если, конечно, их не перебили пулеметным огнем. Трое моих бандитов, как ты их справедливо называешь, должны были пригнать через Грибовичи скот для нашего будущего стада.

— Ты, я вижу, основательно все организовал.

— Кроме главного! — усмехнулся он и вытащил из кармана авторучку и записную книжку. — Придется тебе быть моим наследником.

Написав несколько строк, он вырвал из книжки листок и протянул мне:

— Пошли человек пять‑шесть в Любомль. Захватите с собой пару грузовиков. В записке приказ во всем подчиняться подателю. Но будьте осторожны. Те двое, которые охраняют девушек, — отъявленные бандиты. Советую сразу их прикончить. Они это заслужили! Во дворе стоят три грузовика под брезентом. С одним из них будьте осторожны. В нем взрывчатка и несколько ящиков гранат и снарядов. Пусть за руль сядет самый опытный водитель. Девчат не гоните. Им все равно некуда податься. Их родители или убиты, или умерли. В основном, они из Польши.

— Вы что и туда забрались?

— А почему бы и нет? Границ‑то больше не существует!

Я подозвал одного из бойцов и послал его за Алексеем. Алексей внимательно выслушал меня, кивнул головой, что все понял, и хотел было идти, но его окликнул мой пленник:

— Постойте, я совсем забыл! Там же, но на заднем дворе, стоят три автоцистерны с горючим, так что возьмите еще трех водителей.

Алексей отозвал меня в сторону:

— Вы его раньше знали?

— Да, он был моим другом.

Алексей присвистнул и еще раз внимательно посмотрел на пленника.

— М‑да… А нельзя ли его отпустить, ведь он уже, по сути, не опасен?

Типичный русский характер. Когда враг повержен, то к нему уже не чувствуют ненависти, даже жалеют.

— В душе я с тобой согласен, но имею ли я на это право. Что скажут остальные? Особенно, когда узнают, что раньше мы с ним были друзьями.

— Они уже забыли о нем. Он же не участвовал в нападении на стационар.

— Но был его организатором.

— Не думаю, что именно он отдал приказ стрелять в детей. У него для этого слишком интеллигентное лицо.

— Люди с такими лицами часто создают такие учения и мировоззрения, которые приносят больше горя и вреда, чем тысячи отъявленных бандитов.

— Ну, это когда было! — не сдавался Алексей. — Теперь нет ни радио, ни печати! Откровенно, меня уже мутит от крови.

— Как‑будто я ее жажду! — мне стало немного обидно.

— Да нет, я понимаю! Когда необходимо, то вопросов нет, но сейчас… Я бы отпустил его… А?

— Ладно, иди и делай свое дело!

Мне все больше и больше нравился этот парень.

Быстрый переход