Двадцатого декабря он привез калоши домой, а двадцать первого поздним вечером раздался звонок в дверь. Баринов пошел открывать. На пороге стоял Малахов.

Он был небрит, но это была уже не та элегантная небритость в гарлемском стиле, которая только прибавляла ему шарма в былые времена. Глаза ввалились, лицо осунулось, он мял в руках шапку и робел.

— Вот не ждал, — сказал Баринов, отчего-то не испытав ни страха, ни удивления. — Входите.

— Можно, да? — жалобно сказал фатумолог. — Извините, что поздно. Я мог позвонить, но это не телефонный разговор. Надо повидаться.

Баринов провел его на кухню, поставил чайник и придвинул ему сигареты.

— Честно говоря, я ждал вашего звонка, — сказал Малахов, закуривая.

— Вы же говорили: будет все нормально — не свидимся.

— Да, я не знал наверняка. Были варианты.

— Нет, вы не подумайте, Игорь. Я не в обиде. Вы не все могли предусмотреть.

Малахов усмехнулся:

— Вы думали, я не просчитал вариант с калошами?

Баринов потрясенно отшатнулся. Если калоши не сработают, подумал он, все к черту. Неужели он это отмел как неработающее? Он профессионал, а я щенок…

— Я все просчитал, — продолжал Малахов, пуская дым кольцами. — Я одного не знал: начнете вы сами копаться или нет.

— Какая разница? — пролепетал Баринов.

— Принципиальная, к сожалению. Вы ведь знаете лемму о трех версиях? Не знаю только, кто вам дал. Есть много специалистов, которым не нравится наша частная практика. Я и сам понимаю, что это не совсем нравственное занятие. Но, во-первых, это действительно многим помогает, а во-вторых, деваться некуда, надо ставить дело на ноги. И кто-нибудь из стариков — верно ведь? — мог вам дать тексты…

— Мог, — сказал Баринов, твердо решивший не выдавать старика, как не выдал он Малахова.

— Я не спрашиваю, кто конкретно, — снова угадал фатумолог. — Я только говорю, что этого ведь могло не быть, понимаете? Вы могли ограничиться моими рекомендациями.

— И убить Дунского.

— Кого?

— Того приятеля.

— Правильно. Но вы бы его не убили, так? Вы бы ушли от невесты.

— Это невозможно.

— У нее без вас все было вовсе не так плохо.

— Это не имеет значения.

— Имеет, — тихо сказал фатумолог. — Дело в том, что третью версию я от вас… скрыл… Можете делать со мной что угодно. Я к вам пришел, потому что сейчас все зависит от вас. Не удивляйтесь ничему. Вариант с калошами действительно работает. Я мог бы вам соврать, придумать к нему какие-то жуткие последствия, но вы сейчас подкованы, и мы более-менее равны. Я ведь тоже всего два года этим занймаюсь. В общем, что бы я ни сказал, вы не поверите. И я говорю вам честно: если вы сейчас выберете этот вариант, друг ваш останется жив и невеста будет при вас. Но от меня уйдет жена и заберет ребенка.

Баринов долго молчал.

— Помните ту черточку? — снова заговорил фатумолог. — Там, где пересечение это калошное? Так это и есть я. Как видим, судьба вас ко мне не просто так привела. И устроила экзамен обоим.

— И ничего нельзя сделать?

— Четырех версий не бывает. Было бы можно — уверяю вас, я бы сказал. Вы мне верите?

— Верю, — хрипло сказал Баринов, — верю. Почему же нет?.. Но как вы могли?! Как вы поставили на карту жизнь незнакомого человека?

— Да не поставил я ее на карту! — отчаянно воскликнул фатумолог.