— За верность присяге и короне! — рявкнул каптенармус. — И если ты, скотина…

— Спокойно, любезный. — Я на всякий случай распускал веревку сбоку — чтобы не быть укушенным. — Изменники арестованы, а славная пехотная школа теперь в надежных руках штабс-капитана Симонова.

— Да?.. Вот удивил ты меня, родненький, — радостно отозвался Егор Степаныч. — А я уж думал — все, конец мне пришел. Не хотел отворять — так они меня впятером, сволочи… Вот эти!

Когда Иван с Подольским загнали в “предбанник” вяло трепыхавшихся караульных, каптенармус снова полыхнул единственным целым глазом — и вдруг, оттолкнув меня, сорвался с места.

Ростом он едва доставал любому из присутствующих до груди, но сила в избитом теле, похоже, еще осталась — и какая! Когда мозолистый кулак врезался унтеру под дых, тот с хрипом согнулся и повалился на пол, и Егор Степаныч принялся мутузить обидчика всеми конечностями разом. Иван с Подольским и не думали мешать. Скорее наоборот — полностью одобряли происходящее.

Я дал каптенармусу отвести душу — и только потом осторожно оттянул разбушевавшегося гнома за плечи.

— Довольно, любезный. — Я с силой усадил Егора Степаныча на край стола. — Понимаю ваше расстройство, но время, к сожалению, не ждет. Вы ведь сможете предоставить его высокоблагородию оружие? Винтовки, патроны… гранаты?

— А как же! — Каптенармус подобрался и зачем-то обратился ко мне по титулу: — Будет исполнено, ваше сиятельство! У меня тут на всех добра найдется — а на хорошее дело не жалко!

— Вот и чудно, — улыбнулся я. — И еще нам бы не помешало помещение — запереть господ унтер-офицеров.

— Будет, будет помещение, ваше сиятельство. — Егор Степаныч мстительно скосился глазом на пленных караульных. — Организуем по высшему разряду.

Каптенармус тут же принялся искать в столе что-то — наверное, ключи от тайников, где хранил особенно ценные образцы. Подольский с Иваном погнали караульных в подсобку. Со стороны двери уже вовсю заглядывали любопытные и тревожные лица однокашников — господа юнкера явно готовились вооружиться до зубов перед тем, как идти вершить справедливость и спасать Империю.

А моя работа здесь закончилась — оставалось только подняться обратно к Маме и Папе и доложить обстановку. А потом уже выловить по училищу караульных, посадить под замок старших офицеров, вооружиться как следует — и попытаться успеть к “Бисмарку” раньше, чем дед с Юсуповым утопят весь центр столицы.

Впрочем, большую часть задач уже выполнили и без меня: по пути на третий этаж я то и дело наблюдал первокурсников и старших юнкеров, сгоняющих одетых в парадную форму однокашников куда-то вниз — то ли в арсенал под стражу грозного гнома, то ли еще в какое укромное место, запирающееся на надежные замки.

Оружие уже перекочевало в руки “наших” — похоже, как и само училище. Отойдя от алкогольной тоски, Мама и Папа действовал решительно и быстро — и управился за какие-то четверть часа. Арестовав всех, кого следовало. Досталось даже командирам: по меньшей мере один из тех, кого юнкера гнали мне навстречу, носил подполковничьи погоны.

Впрочем, высшие чины ротный наверняка запер в месте понадежнее — и, вероятнее всего, сделал это лично.

— Здравия желаю, княже. Быстро ты.

Богдан с Чингачгуком уже раздобыли винтовки и расположились у стены по обе стороны от входа в кабинет ротного. С такими серьезными физиономиями, что я на мгновение засомневался — пустят ли меня вообще.

— Проходи, проходи, — рассмеялся Богдан.