– Жаль только, что на ее месте не оказался кто-нибудь из более добропорядочных горожан.

– Это не имеет значения, все равно она свидетель и собственными глазами видела преступление. Этого более чем достаточно для вынесения обвинительного акта.

По закону после того, как человеку предъявили обвинение в каком-либо преступлении, задачей прокурора было убедить большое жюри присяжных в том, что у него имелись веские основания для предания обвиняемого суду. И лишь после вынесения обвинительного вердикта назначалась дата слушания дела.

– И как только будет вынесен обвинительный вердикт, – добавил Уокер, – ты произведешь фурор своим блестящим выступлением в суде. Я предоставляю тебе вести дело самостоятельно, Кларк.

Глаза молодого человека округлились от восторга. Сердце в груди Элис радостно встрепенулось, и она еле удержалась от того, чтобы прямо здесь, за столом, не пожать отцу руку.

– Повторяю еще раз, Кларк, для тебя это прекрасная возможность сделать себе имя.

– Благодарю вас, мистер Кендалл, – ответил Кларк, явно взволнованный. Вынув из кармана пиджака блокнот, он поспешно набросал в нем несколько заметок. – Я вас не подведу.

– Надеюсь!

Уокер перевел внимательный взгляд на дочь.

– Похоже, ты чрезвычайно довольна собой.

– У меня сегодня был удачный день.

– Признавайся, что ты натворила? – спросил он, усмехнувшись и приподняв брови. Годы общения с родной дочерью поневоле рождали в его душе подозрение.

– Ничего, папа, – отозвалась она нежно и, потянувшись через весь стол, крепко пожала ему руку. – Просто я в хорошем настроении.

Кларк перестал писать и поднял на нее глаза.

– Надеюсь, ваше хорошее настроение никак не связано с тем обстоятельством, что утром у вас в конторе побывал Лукас Хоторн?

Элис выпрямилась, удивленная тем, что ему известно о ее утренних посетителях.

– Откуда вы об этом знаете?

– Слух уже разошелся, – извиняющимся тоном ответил Кларк.

Какое-то мгновение Уокер молча рассматривал своего подчиненного.

– И что еще ты слышал?

– Могу предположить, что Хоторн явился к Элис, чтобы попросить ее представлять его в суде.

Сердце ее бешено забилось. Она не знала, то ли ей сердиться на Кларка, то ли, напротив, радоваться. Ведь теперь отец узнал о том, что один из самых влиятельных людей в городе ищет ее помощи, и, без сомнения, Уокер вправе ею гордиться.

– Но ведь это просто нелепо! – презрительно усмехнулся окружной прокурор и обернулся к Элис: – Это правда?

«Нелепо»? Элис замерла, пораженная его реакцией. Ее мать скончалась, когда Элис исполнился год, поэтому ее воспитывали отец и дядя. Уокер Кендалл неизменно оставался ее самым преданным сторонником, который всегда в нее верил. Усилием воли подавив растущее замешательство, она ответила:

– Ты же знаешь, что я не могу говорить об этом с тобой. Это было бы нарушением профессиональной этики.

– Здесь у нас не комиссия по этике, Элис. Я твой отец.

– Да, но прежде всего ты юрист.

Губы Уокера сжались в тонкую линию.

– Тогда позволь мне высказаться прямо. Если Хоторн действительно явился к тебе в контору и если он настолько лишился рассудка, чтобы просить тебя представлять его в суде, я надеюсь, у тебя хватило здравого смысла отказаться. Ты сейчас нужна этому глупцу только по одной причине.

Пальцы Элис крепче сжали подлокотники кресла. Ею овладело смущение, к которому примешивалось прежде ей не знакомое и оттого болезненное чувство обманутого доверия.

– По какой же? – спросила она медленно.