— Преклонись, — прошептала Амелия. — Я не прощу тебя, но могу сжалиться. И я сделаю это. Но ты должна преклониться.

— Никогда!

Но она поступила так. Это произошло медленно, будто она была раздавлена огромной, неимоверной тяжестью, и, на самом деле, Клэр почувствовала жалость к ней, когда та наконец рухнула на колени, склонила голову и заплакала.

Амелия приподняла подбородок Наоми, мягко поцеловала ее в лоб и сказала:

— Мы разделяем самого темного из отцов, ты и я. И я не виню тебя. Это горько, это наша кровь У тебя будет время, чтобы подумать об этом. Так много времени в темноте и одиночестве. Сотня лет, пока ты не раскаешься.

Наоми ничего не сказала. Клэр не была уверена, сможет ли она вообще что-нибудь сказать. Она закрыла лицо руками, а Амелия отвернулась от нее, чтобы посмотреть на вампиров.

— Наоми не ошиблась, — сказала она. — Я была слаба. Также я позволила вам быть слабыми, занимаясь своими страстями, как я предавалась своим, как если бы в будущем не было бы никаких последствий. Но путь моей сестры — устаревший, он уничтожит нас… Вы знаете, что лихорадочная охота приносит нам, вызывает разрушения. Морганвилль был построен для того, чтобы мы жили без подобного риска, вместе с человеческим миром, вторгающимся к нам на каждом шагу, и мы не можем быть слабыми. Мы не можем быть снисходительными.

Она сделала долгий, медленный вздох.

— Завтра вы будете сильнее, чем когда-либо могли бы быть. Не будет никакой охоты. Не будет убийств. Вы будете делить покаяние моей сестры так долго, как это будет радовать меня. Так же как и я разделю его, — она повернулась к Ханне и людям, стоящим там. — Вы можете идти. И можете передать обещание остальным в Морганвилле: мы не будем убивать. И если мы это сделаем, то наказанием будет смерть, так же, как это было для вас за убийство одного из наших. Только на равных мы можем сохранить мир. Это не в нашей природе, но это единственный способ выжить.

Ханна кивнула. Как и мэр Рэмос. Моника наконец-то надела обратно свои высокие каблуки, перекинула волосы через голые плечи и сказала:

— Вы разрушили великую вечеринку, — и она ушла, ничего больше не сказав. Клэр почти рассмеялась. Почти… а потом Амелия повернулась к ней и сказала:

— Объясни мне об этих призраках.

Это был очень долгий разговор

Клэр, Мирнин, Шейн и Майкл ушли с Площади Основателя и вернулись в офис Амелии, где рабочие уже выметали осколки стекла и забивали окно, готовясь к утру. Взглянув на незаконченную работу, Амелия переместила их в приемную, где ее помощница очистила свой стол, чтобы Основатель могла сесть. Несколько охранников Амелии принесли Оливера и расположили его на полу. Он молчал, плотно закрыв глаза. Ожоги заживали, но по всему лицу все еще были красные пятна, а его одежда больше походила на фрагменты ткани.

— Сейчас я дам несколько указаний. Биззи, убедись, чтобы они вышли сегодня вечером, — сказала Амелия. Она выглядела уставшей и очень бледной, но кроме поручений в её голосе ничего не было. — Мирнин, я хочу, чтобы ты вернулся к работе. У нас много работы по восстановлению Морганвилля. Мы не можем сделать это без тебя, и твои шансы на выживание снаружи… незначительны, в лучшем случае.

Мирнин поколебался, потом сказал:

— Я подумаю над этим.

— Я приказываю.

— Хорошо, — сказал он и улыбнулся. — Можно, конечно, попробовать, моя дорогая леди, но…

Амелия покачала головой и бросила взгляд на свою помощницу.

— Просто укажи, что он согласился, — сказала она. — Майкл, хотя то, что ты сделал, было не по твоей воле, ты поднял оружие против твоей правящей королевы и твоего предка.