— Это, — продолжила Моника голосом с чем-то похожим на страх в нём, — какой-то серьёзный парень-конфетка. — Шейн изобразил звук в горле, что вызвало неторопливую улыбку на губах Моники. — Бьюсь об заклад, если я лизну его, то почувствую фруктовый вкус. Маракуйи.

Там была женщина — слишком высокая, длинноногая, со светлыми волосами, собранными сзади в упругий, блестящий "конский" хвост. Она тоже казалась симпатичной, но Клэр вынуждена была признать, её внимание было обращено к мистеру Парню-Конфетке. Даже на расстоянии Моника прикрепила кличку.

Моника оттолкнулась от колонны и направилась шагом, как на взлётно-посадочной полосе, стуча высокими каблуками по горячему тротуару.

— Пошли, — сказал Шейн и потянул Клэр следом. — Я должен это увидеть. И, возможно, выложить в интернет.

Глава 2

Клэр

Когда они подошли ближе к фургону, Клэр поняла, что он был большой — большой в Техасском стиле, с высокой крышей. Он больше подходил для перевозки оборудования, а не людей. Логотип на боку фургона держался на магните, красное на чёрном. Какой-то череп с микрофоном и трудно-читаемая надпись, не то чтобы она уделяла ей большое внимание.

Целью Моники явно был мистер Парень-Конфетка, который, по мнению Клэр, не стал хуже при более близком рассмотрении. Он был высок (высокий, как Шейн), и широкоплечий (как Шейн)… но с дорого-выглядящим стилем его густых тёмных волос, подходящих к золотисто-коричневому цвету кожи. Был ли он автозагаром или естественным, он хорошо смотрелся. На нём была обтягивающая трикотажная рубашка, которая показывала всю его мускулатуру, а его лицо было… прекрасным.

— Привет, — сказала Моника и протянула ему руку, когда остановилась в футе от него. — Добро пожаловать в Морганвилль.

Он улыбнулся ей ослепительно-белыми зубами.

— Ну, — сказал он и даже голос его был прекрасен, только с небольшим намёком на испанский акцент, чтобы придать ему пикантности. — Морганвилль получает баллы за наличие самого прекрасного, радушного общества. Как тебя зовут, милая?

Моника не привыкла к тому, чтобы быть переигранной в игре лести. Клэр догадалась по тому, как та моргнула и стояла с немного опешившим видом. Но это длилось лишь мгновение, а потом она улыбнулась своей широкой, яркой улыбкой и сказала:

— Моника. Моника Моррелл. А как зовут тебя?

Его улыбка немного потеряла свой блеск, а тёмные глаза отдали немного серым цветом.

— Ах, я думал, ты знаешь.

Моника застыла. Шейн пробормотал:

— Спасибо тебе, Боже, — и достал сотовый, чтобы начать запись. — Это как высокомерный вопрос встречает высокомерное антивещество.

Моника размораживалась достаточно долго, чтобы огрызнуться:

— Убери это, Шейн. Боже, тебе сколько? Шесть? — потом она снова сосредоточилась на мистере Конфетке. — Не обращай на него внимания — он деревенский дурачок. А она из деревни Эйнштейна, что почти так же плохо.

Он принял это за извинение, догадалась Клэр, потому что он взял девушку за руку, чтобы наклониться и прижать свои губы к костяшкам ее пальцев. Моника выглядела ослеплённой. И немного испуганной. Её губы и глаза расширились, и на мгновение она выглядела как обычная девушка девятнадцати лет, которая была сбита с ног старшим модным человеком.

— Меня зовут Энджел Сальвадор, — сказал он. — Я ведущий шоу После Смерти. Возможно, ты знаешь его?

Это казалось смутно знакомым — одно из тех шоу с охотой за призраками, которые Клэр не смотрела.

Шейн повернулся и сосредоточился на девушке.

— А вы…

— Его соведущая, — сказала женщина, стоявшая в нескольких шагах.