Моргана сжалась:

– Я не понимаю, о чем идет речь.

Отец Хуан вздохнул:

– А по-моему, понимаете, сеньорита.

На ее щеках выступила краска.

– Послушайте, сеньор, меня привезли сюда насильно. Я охотно уехала бы отсюда завтра же, будь у меня такая возможность! И я не могу понять, каким образом мои личные отношения с кем-то из ваших племянников могут иметь для вас значение! – Она едва не задыхалась от возмущения, эта перепалка окончательно развеяла и тот слабый аппетит, который у нее был. С приглушенным восклицанием она вскочила и уже собиралась извиниться и уйти, но в этот момент у двери послышался шум, и в комнату вплыла Марианна Сальвадор. Вплыла – только таким словом можно было описать ее появление. Моргана не ошиблась, предполагая, что хозяйка переоденется к ужину. В длинном, до пола, платье из бирюзовой парчи Марианна выглядела ослепительно, в ее темных волосах сверкали драгоценные гребни. Длинные тяжелые бриллиантовые серьги покачивались при каждом ее шаге, а шею украшало огромное ожерелье, сплошь усыпанное бриллиантами и изумрудами. Она сверкнула глазами на отца Хуана, затем остановила взор на вспыхнувших щеках Морганы и снова перевела взгляд на своего родственника.

– Хуан? – спросила она. – О чем вы здесь говорили с моей гостьей?

Хуан Сальвадор виновато развел руками.

– Да ни о чем таком особенном, Марианна, – легко произнес он. – Сеньорита очень нервничает из-за своего положения, вот и все.

Моргана сделала невольный жест.

– Мне хотелось бы... простите, можно мне уйти? – натянуто спросила она. – Я... я не хочу есть, и я очень устала. У меня выдался очень... очень длинный день!

Марианна нахмурилась:

– Оставьте это, сеньорита Мэллори. Надеюсь, вы нас не боитесь. Могу вас заверить, сегодня допросов больше не будет.

Моргана отчаянно сжала руки:

– Если вы не возражаете...

– Я именно возражаю, – твердо ответила Марианна. – Теперь – все, достаточно на сегодня этих глупостей. Беньо уже накрыл на стол. Ну что, Хуан, идем?

Ужин накрыли в маленькой столовой рядом с огромным залом. Стол освещали свечи, в центре стола стоял букет великолепных белых магнолий, тонувших в пышной листве. Полированная поверхность стола отражала огоньки свечей, серебряные приборы и хрусталь бокалов, и, когда принесли фарфоровые блюда с угощением, Моргана, сделав над собой усилие, пыталась поесть. Но аппетита от волнения у нее не было совсем, и даже изысканные яства – кассероль, слегка приправленный специями, и свежий абрикосовый гато – не смогли соблазнить ее. На десерт подали кофе, который оказался крепким, вкусным и ароматным. Отец Хуан и хозяйка пили ликер, но она отказалась от него, попросив вместо этого две чашки кофе.

После этого они возвратились в зал, и Моргане разрешили удалиться. Она была уверена, что хозяйка не прочь порасспрашивать ее, но, видимо, после вопросов отца Хуана перед ужином, растревоживших девушку, решила отложить это. Моргана вернулась к себе и плотно затворила дверь, чтобы никто не вошел.

Не включая света, она вышла на балкон. В темной дали едва можно было различить огоньки. Интересно, виден ли отсюда другой конец долины, невольно подумалось ей. Это было маловероятным, ведь на самом деле мерцавшие огоньки должны быть ближе, чем ей казалось. Внизу расстилались глубокие, загадочные воды озера, а послышавшийся ей слабый отзвук грома, принесенный бризом, был шумом далекого водопада. Все вокруг выглядело безлюдным, спокойным, умиротворенным, и сейчас невозможно было поверить, что она оказалась здесь по принуждению нескольких людей. Невозможно было поверить, что за горами, на равнинах возле побережья, человек возглавлял правительство, даже не подозревая о строящихся здесь планах – планах по свержению его режима.