— Иногда бывают, — сказал Лупер. Поппи действительно захныкала.

— Ладно-ладно, — сказала Лина. — Давай- ка слезай.

Она ссадила малышку на пол, и та сразу же отправилась исследовать лавку, ковыляя на своих неуверенных ножках.

— Я бы хотела взглянуть, — сказала Лина. — Покажите мне цветные карандаши. Если они у вас есть, конечно.

— Несколько штук имеется, — хмыкнул Лупер. — Но это довольно дорогое удовольствие. — Он снова ухмыльнулся, еще раз продемонстрировав свои торчащие во все стороны зубы.

— Можно посмотреть?

Лупер удалился в заднюю комнату и вскоре вернулся, держа в руках маленькую коробку. Он поставил ее на прилавок и откинул крышку. Лина наклонилась, чтобы взглянуть поближе.

В коробке лежала по меньшей мере дюжина карандашей — красный, зеленый, синий, фиолетовый, желтый, оранжевый… Их еще ни разу не точили, и на одном конце у каждого был ластик. Сердце Лины сильно забилось.

— Сколько они стоят? — спросила она.

— Боюсь, для тебя дороговато, — высокомерно сказал продавец.

— А я боюсь, что в самый раз, — парировала Лина. — Я, между прочим, уже работаю.

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Лупер. — Не надо обижаться. — Он взял из коробки желтый карандаш и повертел его. — Любой карандаш — пять долларов.

Пять баксов?! Да за семь можно было купить шерстяную кофту — пусть старую и всю в заплатах, но все еще теплую.

— Это слишком дорого! — сказала Лина. Продавец пожал плечами и закрыл коробку.

— Подождите, — поспешно сказала Лина. — Может быть… — Она лихорадочно думала. — Дайте мне еще раз на них взглянуть.

Продавец снова открыл коробку, и Лина склонилась над карандашами. Она взяла из коробки один. Он был ярко-синий, и в центре его плоского кончика виднелась темная точка грифеля. Розовый ластик держался в сияющей металлической муфте. Как же это красиво! «Я куплю только один, — уговаривала себя Лина. — А потом скоплю еще немного денег и тогда уже куплю бабушке кофту. В следующем месяце, обещаю».

— Ну, решай, — сказал Лупер. — У меня есть и другие клиенты, которые этим делом инте ресуются. Ты берешь?

— Хорошо, я возьму один. Нет, погодите… Чувство, которое испытывала сейчас Лина, было похоже на голод. Она хорошо знала это чувство — когда рука, словно независимо от твоей воли, тянется к кусочку пищи. Слишком сильное чувство, противостоять ему было невозможно.

— Я покупаю два, — сказала Лина, и в глазах у нее померкло от ужаса: да что же это она вытворяет? Ей показалось, что она сейчас грохнется в обморок.

— Какие? — нетерпеливо спросил продавец.

В маленькой коробочке карандашей сосредоточилось больше красок, чем во всем городе. Цвета Эмбера были скудны и однообразны — серые здания, серые улицы, черное небо; одежда горожан в результате долгого ношения выцвела до грязно-зеленого, ржаво-красного и серо-голубого. Но эти карандаши… Их цвет был таким же ярким и чистым, как цвет листвы и цветов в оранжерее.

Рука Лины замерла над коробкой.

— Я возьму голубой, — сказала она, — и… желтый. Нет, погодите…

Продавец вздохнул.

— Голубой и зеленый, — выпалила Лина. — Я покупаю голубой и зеленый.

Она взяла из коробки два карандаша, затем достала из кармана куртки деньги и протянула их продавцу.