Кристал с удивлением слушала племянницу, глядя на нее большими глазами и порой прерывая ее вопросами:

– Ты хочешь сказать, что в доме все время жила собака? Девушка пряталась в стенном шкафу? Ты сражалась с силами зла?

Но Никки интересовало только одно: куда поедут автобусы?

– Не важно, не важно, – с трудом произносила она, потому что горло постоянно перехватывало. – Потом я тебе все расскажу. Поехали туда. – Никки указала на перекресток. – Они поехали на Березовую… Я не знаю, где теперь автобус.

Кристал направила автомобиль к перекрестку.

– И куда, по мнению пророчицы, нужно отвезти собак?

– Она сказала, в лес, на природу, которой они якобы принадлежат. Она считает, что собаки должны жить на воле, как и положено животным.

– Странно, – удивилась Кристал, прибавив газу. – Собаки не жили на воле тысячи лет. Они нуждаются в нас.

– А мы – в них! – воскликнула Никки. – Мне нужен Отис!

Они повернули на Хвойную улицу, на которой не было ни людей, ни машин, миновали Скворцовую и выехали на Главную. Пошел небольшой снежок. Кристал включила дворники.

– Смотри! – воскликнула она. Далеко впереди, в самом конце улицы мелькнул желтый автобус.

Но через мгновение автобус свернул с Главной улицы и исчез.

– Это Вершинная дорога. Собак вывозят из города! Ты можешь ехать быстрее? – с волнением говорила Никки.

Кристал надавила на педаль газа.

– Допустим, мы догоним автобусы. А что потом?

– Будем ехать за ними, пока они не остановятся, – сказала Никки, обеими руками вцепившись в приборный щиток. – А потом, когда они будут выпускать собак, заберем Отиса.

– А как же остальные собаки?

– Не знаю. Хорошо бы, конечно, спасти всех.

– А если нам не отдадут Отиса?

– Не знаю, не знаю! – взвизгнула Никки. – Давай поедем чуть быстрее.

Они повернули на узкую, извилистую дорогу, по обочинам которой росли деревья. Снег усилился, видимость упала, и Кристал снизила скорость. Если впереди и ехали автобусы, они их не видели.

– Не знаю, может, эта идея не из лучших, – с сомнением произнесла Кристал.

Никки молча смотрела перед собой, словно пыталась прожечь взглядом белую пелену. Разве Отис сумеет выжить в такой снегопад? Он совсем маленький и не знает, где найти еду.

Кристал взглянула на племянницу.

– Почему ты мне ничего о нем не говорила?

– Боялась, что ты отвезешь его в собачий приют. Ты ведь сказала, что отвезешь.

– Я сказала? – Кристал покачала головой. – Так ты все время ухаживала за ним?

Никки кивнула, к горлу подступил ком, и слезы вновь покатились из ее глаз.

– Странно, – проговорила Кристал, пожав плечами. – Эта пророчица говорит, что любовь, которую ты даешь собаке, уменьшает любовь к Богу. Я правильно поняла?

Никки кивнула. Небо все темнело, превращая день в вечер. Тени от деревьев стали такими густыми, что она уже ничего не могла разглядеть.

– Тогда то же самое можно сказать о кошках, о попугайчиках, о белках и даже о людях? Как определить, кого можно любить, а кого – нет?

– Не знаю, – ответила Никки.

Ей не хотелось говорить об этом. Она почти упиралась лбом в ветровое стекло, пытаясь хоть что–то разглядеть. Кристал включила фары, но они освещали лишь падающие на дорогу снежинки. Ну почему Кристал так медленно ведет машину?

– Мне кажется, любовь – это любовь. При условии, что ты не любишь грабить, взрывать самолеты, похищать маленьких детей.