Покончив с уборкой, Никки пошла к Гроверу, чтобы попрощаться. Снег с мостовых расчистили, у тротуаров появились невысокие сугробы. Но днем потеплело, снег начал таять, и побежали ручейки.

По дороге Никки слышала разговоры людей, которых волновало молчание Белого дома. Отсутствие информации создавало в городе нервозную обстановку.

Никки совершенно не думала о войне. Ее мысли занимало другое. Она дошла до дома Гровера и постучала в дверь. Открыла бабушка Гровера.

– Добрый день. Гровер дома?

– В змеином сарае, – ответила бабушка Кэрри. – С него сняли этот браслет.

– Хорошо.

– У этой женщины особые представления о жизни.

Никки предположила, что бабушка говорит о миссис Бисон.

– Она хочет, чтобы городок был идеальным, – проронила Никки.

– В жизни идеалы недостижимы. Порядка в ней нет и не будет, – сказала бабушка и пригласила Никки в дом.

Девочка прошла на кухню и через другую дверь вышла на заснеженный двор к сараю. Гровер ставил на нижнюю полку пустые стеклянные ящики.

– Привет, – поздоровалась Никки.

– Привет, – ответил Гровер и на этот раз не состроил никакой гримасы.

– Я пришла попрощаться. Послезавтра уезжаю.

– И я бы с удовольствием уехал, – вздохнул Гровер, укладывая на верхнюю полку журналы. – Твою собаку забрали?

Никки кивнула. Она не могла говорить об этом без слез и поэтому переменила тему:

– Ты уже выиграл какой–нибудь конкурс?

– Пока нет.

– Надеюсь, выиграешь.

– Боюсь, что нет. Наверное, останусь здесь навсегда.

– Откуда ты знаешь? Может случиться что угодно.

Тут глаза Гровера округлились, и он изобразил дикую радость.

– Точно! И какие возможности откроются передо мной! Я смогу работать официантом в ресторане «Уютный уголок» или стану солдатом! Или… мир может взорваться!

– Я не думаю, что такое случится, – ответила Никки, хотя предполагала, что любой из вариантов возможен, но не хотела расстраивать Гровера. – Я думаю, ты отправишься в свой летний поход.

– Ты говоришь так, чтобы подбодрить меня, – фыркнул Гровер.

– Отнюдь, – ответила Никки, потому что в голову ей вдруг пришла отличная мысль, и, судя по всему, она говорила правду. – Я могу видеть будущее и знаю, что в поход ты отправишься.

– Что ж, – сказал Гровер, – а ты станешь президентом мира.

Никки улыбнулась.

– Я рада, что познакомилась с тобой. – И она зашагала обратно в «Зеленую гавань». Впервые за два дня настроение у нее немного улучшилось.

Следующий день тоже выдался солнечным. Никки стояла на тротуаре перед «Зеленой гаванью» и наблюдала, как грузчики выносят из дома массивную темного дерева мебель. Кровати, диваны, буфеты и гардеробы, лампы, торшеры, кресла–качалки исчезали в большом фургоне для отправки в аукционный дом. После того как фургон забили до отказа, подъехал второй. На этот раз грузчики выносили из подвала старые кровати, столы, стулья и прочую мебель, которая накапливалась там больше ста лет. Им потребовался не один час, чтобы очистить подвал.

Когда фургоны уехали, Никки и Кристал прошли по первому и второму этажам. Их шаги гулко отдавались в пустых комнатах, а эхо их голосов разносилось по всему дому. Никки была удивлена тому, что дом, похоже, не загрустил. Создавалось даже ощущение, что он радовался освобождению от мебели, наслаждался пустотой, вдыхал свежий, холодный воздух, любовался миром через вымытые окна и с нетерпением ждал новых хозяев. Даже Кристал это почувствовала.