Положив трубку, он взял розовые бумажки с телефонными номерами репортеров и бросил в мусорную корзину. Стал просматривать поступившие сведения и сразу же заметил, что полицейские в дежурной части теперь задавали те вопросы, которые он отпечатал прошлым утром и отдал Манкевичу.

Одиннадцатое сообщение в стопке оказалось важным. В восемь часов сорок одну минуту позвонила некая Шейла Делакруа, сказала, что утром видела репортаж по четвертому каналу. Ее младший брат, Артур Делакруа, пропал в восьмидесятом году в Лос-Анджелесе, в возрасте двенадцати лет, и потом о нем не было ни слуху ни духу.

На вопросы медицинского характера она ответила, что ее брат ударился головой, упав со скейтборда, за несколько месяцев до исчезновения. Потребовалась операция на мозге. Подробностей она не помнила, но была уверена, что мальчика оперировали в больнице района Куин-оф-Эйнджелс.

Фамилии врачей забыла. Вот и все сведения, не считая адреса и телефонного номера Шейлы Делакруа.

Босх очертил слово «скейтборд», потом открыл портфель и достал визитную карточку, которую дал ему Уильям Голлиер. Позвонил по первому номеру, в университетском кабинете антрополога сработал автоответчик. Набрал другой, и ему ответил Голлиер, обедавший в Уэствуд-Виллидж.

— У меня срочный вопрос. Какое повреждение требует трепанации черепа?

— Гематома.

— Могла она возникнуть при падении со скейтборда?

Доктор задумался, Босх не стал его торопить. Секретарша, принимавшая в отделе телефонные звонки, подошла к его столу и вскинула руку с расставленными в виде буквы V пальцами. Босх прикрыл ладонью микрофон.

— Кто звонит?

— Киз Райдер.

— Скажи, пусть не кладет трубку.

Он снял руку с микрофона.

— Док, вы на месте?

— Да, я думаю. Это возможно, однако надо знать, обо что мальчик ударился. Но от падения просто на землю маловероятно. На черепе компактная паутинообразная трещина, указывающая на малую площадь контакта поверхности с поверхностью. К тому же она расположена высоко. А травмы при падении обычно бывают на затылке.

Босх ощутил легкое разочарование. Он надеялся, что личность жертвы можно будет считать установленной.

— Вы говорите о конкретном лице? — спросил Голлиер.

— Да, мы только что получили сообщение.

— Есть там рентгеновские снимки, сведения об операции?

— Я сейчас занимаюсь этим.

— Хотелось бы взглянуть на них, сделать сравнения.

— Как только получу их, привезу вам. А как другие повреждения? Могли они быть вызваны падениями со скейтборда?

— Некоторые, конечно, могли, — ответил доктор. — Но не все. Ребра, изогнутые переломы — притом, детектив, многие из этих повреждений получены в очень раннем детстве. Насколько я понимаю, трехлетние не катаются на скейтбордах.

Босх кивнул и задумался.

— Детектив, вы знаете, что в случаях жестокого обращения заявленные причины травм и подлинные не всегда совпадают?

— Понимаю. Тот, кто доставил ребенка в больницу, не признался бы, что бил его фонариком или чем-либо еще.

— Вот именно. Он назвал бы вымышленную причину. И ребенок подтвердил бы его ложь.

— Падение со скейтборда.

— Возможно.

— Ладно, док. Мне нужно ехать. Как только получу рентгеновские снимки, сразу доставлю их вам. Спасибо.

Босх нажал на телефоне кнопку второй линии.

— Киз?

— Привет, Гарри, как ты там?

— Весь в делах.