Если во время одной из этих проверок обнаруживали саботаж, жителей станции, ответственных за эту операцию, пороли до смерти электрическим кнутом. Меньшее количество ударов резко сокращало производительность труда, но было очень сильной мотивацией.

Все это было очень просто, но уж слишком эффективно действовало.

Симеон вновь пробормотал:

«Ага, они направляются в шлюз».

Чанна заставила себя не смотреть в глаза кольнари. Однако Симеон именно этим и занимался, и это была не просто голографическая проекция. Возможно, толстый луч на радужную оболочку…

Джозеф, взявшись за рычаг управления транспортировочным механизмом погрузчика, низко поклонился. Через всю его спину было напечатано: «Выполнение правил скамверминов обязательно». Это было предложением Симеона, чтобы таким образом поддержать боевой дух. Ковш подхватил очередной ящик Амос бодро засвистел, крутя руль погрузчика. «Боже, он становится еще привлекательнее, когда впадает в отчаянье», — подумала Чанна. В этот раз они сами вызвались добровольцами. Слишком у многих были расшатаны нервы после демонстрации передачи об этих порках — настоящем холокосте. Кому-то надо было восстанавливать доверие. Кольнари должно было показаться, что руководители готовы подать пример повиновения завоевателям.

Погрузчик послушно подъехал к красной черте. Амоса и Джозефа сменили техники кольнари. Красная линия разделяла и гравитационные поля: сила тяжести резко возрастала от стандартной до 1,6 на покатом пандусе входа. Через пару метров погрузчик забуксовал, его мотор надсадно завыл, а ковш начал произвольно двигаться. Бригада кольнари беспомощно бросилась к погрузчику, но он опрокинулся, с фонтаном искр и с глухим звуком ударившись о плиты палубы. Ящик с оборудованием выпал, зажав ноги бригадирши и явно поломав ей кости.

Тревожные сирены зазвучали, как яростные завывания ветра. Чанна и все остальные оцепенели. Как и пострадавшая бригадирша. Кольнари подняли ящик и установили его поблизости на прокладку из волокна для упаковки; они подняли его, одновременно крякнув от усилий, и прошли шагов шесть, переговариваясь низкими голосами. Пострадавшую машину они устанавливали с материнской нежностью. Техник лежала со сломанными костями, торчащими через темную кожу коленных чашечек, кровь била из раны фонтаном, а ее глаза цвета меда, казалось, побелели. Патруль взялся за оружие. Чанна поняла, что не может оторвать глаз от дула одной из винтовок, как и все остальные из группы, доставившей злополучный ящик к проведенной кольнари границе.

Вскоре подошли воины, не одетые в броню боевые подразделения, а находившиеся на дежурстве. Один на ходу вытаскивал из-за пояса электрический кнут. Чанна закрыла глаза, но удара так и не последовало. Она слышала, как его голос пробормотал то, что на языке кольнари, скорее всего, означало: «Да, господин».

Она снова открыла глаза. Амос и Джозеф напряглись, словно готовясь прыгнуть вперед.

— Он спросил мнение вышестоящего начальства, — призрачно транслировал Симеон через ее имплантат. — Билазир велел ему проверить данные инспекции.

Кольнари так и сделал, выхватив у нее электронный блокнот, а затем отправился поговорить с раненой бригадиршей. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Хотя женщина-кольнари и являлась врагом, Чанну слегка затошнило при виде белых осколков костей и спазма боли на ее безукоризненно вылепленном овальном лице.

— Она говорит, что отрегулировала погрузчик для предметов средней тяжести, когда его осматривала, — отрапортовал он. — Он проверяет. Билазир утверждает, что это не твоя вина.

Пот струей бежал по спине Чанны. Она только начала расслабляться, но выругалась себе под нос, когда воин вытащил нож. Техничка закрыла глаза и склонила голову: всего один быстрый укол в заднюю часть шеи, и она осталась лежать неподвижно.