После двенадцати лет молчания и одиночества?

Видимо, от отца не укрылась легкая гримаса, исказившая лицо Джека.

— Я знаю, для тебя это непростое решение, сын. Я готов признать, что на мне, как на твоем отце, лежит большая ответственность за случившееся. Я не снимаю с себя вины. Но если бы ты мне рассказал, что случилось на самом деле…

— Подставив мать? Как бы ты поступил, отец? Точно так же, как ты поступал со всеми своими женщинами?

— Джек, мне нечем гордиться, — с достоинством произнес Роберт. — Но попробуй поставить себя на мое место! Сорвана свадьба дочери известного политика. И виновен в этом сын, которому я доверился! Затем скандал на всю страну, не говоря о том, что репутация ресторана подорвана. Нам не сразу удалось оправиться от той катастрофы. Мы были на грани банкротства. Еще чуть-чуть, и «Белла Лючия» пошла бы с молотка! Слава богу, все закончилось хорошо. Позже я понял, что, вернув рестораны, я потерял тебя… Джек, почему ты не допускаешь мысли, что я мог измениться?

В глазах своего сына он прочел недоверие.

— Ты не веришь, что такое возможно? Да, Джек, твоя Мэдди била наверняка. Что и говорить, умная у тебя помощница. Сам убедился. Прямо ничего не сказала, но после ее ухода уши у меня горели от стыда. Подобное еще никому никогда не удавалось, — Роберт слабо улыбнулся.

— Она может, — ответил Джек с такой же слабой улыбкой.

Он тоже убедился в этом. Не поэтому ли он так привязался к ней? Рядом с ее искренностью фальшь особенно хорошо видна.

— Именно слова твоей ассистентки вынуждают меня признать: отдавая предпочтение бизнесу, а не семье, я потерял тебя, отдалился от Макса и Эммы. Но в последнее время я и сам стал задумываться, почему все мои предыдущие браки закончились полным провалом. — Роберт покачал головой, словно коря себя. — Я неправильно расставил приоритеты, Джек, и теперь расплачиваюсь за это. Но я хочу сказать тебе то, о чем долгое время сказать не решался: я горжусь тобой, сын.

Латы из гнева и боли, которые Джек выковал себе, внезапно рассыпались, обнажив все истинные чувства. Да, обида на отца еще жива. Но если Джек хочет быть честным с самим собой, он должен признать: самое главное место в его сердце сейчас занимает любовь, любовь к своей семье… И горечь оттого, что потеряно столько времени.

Он сделал шаг и крепко обнял отца. Несколько секунд они молча стояли обнявшись. Когда Джек взглянул в глаза Роберта, он прочел в них любовь и грусть.

— Спасибо, Джек, — голос отца звучал глухо. Он откашлялся, стараясь скрыть смущение, и нарочито весело спросил: — А где Мэдди?

— Она… она уехала, — сердце снова наполнилось болью.

Роберт внимательно посмотрел на сына.

— Знаешь, мне показалось, она любит тебя.

— Извини, отец, но думаю, что в этих вопросах полагаться на тебя я не могу.

— Джек, но это правда. Помнишь, я сказал тебе, что изменился? Больше стал обращать внимания на чувства других людей. К тому же в этом вопросе я беспристрастен. Как известно, со стороны иногда бывает виднее. И раз уж мы заговорили на эту тему… Я же вижу, она тебе небезразлична. Если ты любишь ее, Джек, обида — не лучший советчик.

Отец еще что-то говорил, но Джек уже не слышал. Да, он уважает Мэдди, восхищается ею, нуждается в ней. Как же он не понял, что уже любит ее? Слепец! А теперь уже поздно…

— Послушай, Джек, — Роберт ободряюще похлопал сына по плечу. — Если, совершив ошибку, ты признался себе в ней, значит, ты в состоянии все исправить.