Мы разошлись через полчаса службы. Впервые начальство не журило нас за общение с несверстниками. Хотя, мы почти не общались. Люк шел рядом со мной, задевая рукавом своей темно-синей рубашки мой рукав, и я чувствовал его горячее тепло. Мне хотелось плакать и очень сильно, но я знал, что зарыдай я сейчас, мне придется утирать нос до конца пребывания в лагере. Слезы никому не прощались. Может, Колли поэтому повесился? Увидел, что мы наблюдали за его унижениями, не вынес позора и… Нет, не может этого быть! Изнутри ничего не разглядишь, да и на улице было темно! Я вздохнул.

— Как ты? — Спросил меня Люк.

Я покачал головой.

— Нормально. Жалко Колли. Был хорошим парнем.

Люк кивнул. Что еще говорить?

За нашей спиной пронесся Бобби, тот самый, кто трахал мисс Ровински пару дней назад и устремился прямо к директору.

— Мистер Хейвс! Мистер Хейвс!

Он подлетел к нему и стал что-то нервно бормотать на ухо. Лицо директора исказилось, и он стал стучать рукой по карману брюк.

— Где он?

Директор и Бобби обогнали толпу и быстро пошли к административному корпусу.

— Приехал, что ли кто? — Спросил меня Люк.

Я пожал плечами.

Когда мы проходили мимо директорской, окна которой были открыты, я заглянул внутрь и увидел молодого мужчину в дорогом костюме, который широко улыбался мрачно кивающему директору. «Не из комиссии», — подумал я. Был бы из комиссии, все было бы наоборот: директор улыбался, а собеседник мрачнел.

Мы узнали, кем был тот незнакомец на следующий день. Несмотря на траур, уроки не были отменены. Вообще-то траур касался только «развлечений»: всем запретили находиться на улице до и после уроков, запретили рыбалку и прогулки перед отбоем, даже в одиночку.

Первым в тот день был урок географии, а так как наш прежний учитель все еще был в больнице, по нашей же милости, мы с нетерпением ждали новичка. Сколько он вытерпит? Станет постоянным? Сколько ему лет? Он будет шутить с нами как мистер Уолш или заставит зубрить весь параграф от корки до корки как мистер Магнэм?

Как раз когда тряпка для доски летела в сторону двери, пикируя над головами моих одноклассников, в кабинет вошел наш новый учитель. Он ловко схватил тряпку, которая летела прямо ему в лицо и подарил нам снисходительную улыбку. Еще один надменный упырь!

— Доброе утро, джентльмены. — Он прошел к своему месту и отодвинул стул. Мы замолчали. Конечно, стул был предварительно измазан сажей и мелом. Мужчина предусмотрительно посмотрел на сиденье и ухмыльнулся.

— Рад, что хотя бы шутки не меняются со временем. Но в следующий раз могли бы быть и пооригинальнее. — Заметил он и задвинул стул обратно.

Мы переглянулись. Он говорил с нами как старый знакомый, что было в новинку. Даже мисс Ровински, как вы уже, наверное, поняли, наша всеобщая любимица, вела себя более степенно.

— Я мистер Саймон. Джастин Саймон. — Он написал свое имя на доске и снова повернулся к нам. — Я буду заменять мистера Поллански, на время больничного.

Он говорил так, будто не знал всей предыстории или она его совершенно не волновала. Честно, он стал меня раздражать.

— Давайте немного познакомимся. — Предложил он.

Он провел перекличку всех ребят в классе и дружелюбно уставился на нас. Впервые я подумал, что ему также неловко как и нам.

— Может, вы хотите у меня что-то спросить?

Макс поднял руку.