— Очень мило. И очень маловероятно, потому что я собираюсь съесть тебя и твоих друзей, малышка Клер, как только ты скажешь мне, что ты сделала с Адой.

Порочная темнота в его голос застала ее врасплох, но она должна была знать, что это случится. Она должна была знать, что, раз Амелия предположила, что Сэм был в плену, Мирнин подумал бы то же самое — или еще хуже — об Аде. Он любил ее, и он думает, что мы похитили ее, причинили ей боль или убили ее. Мирнин не собирался им помогать. Он бы сделал все, что в его силах, чтобы остановить их.

— Мы должны двигаться, — прошептала Клер Шейну. Он кивнул.

— Мы играем в игру? — спросил Мирнин. Ну, конечно, он мог ее услышать. — Я люблю игры.

Это похоже на… шахматы. — И он выскочил из тени, и вскочил на один из гранитных рабочих столов в дальней части лаборатории. — Ваш ход, маленькие пешки. Но старайтесь играть хорошо. Иначе, это совсем не весело. — Он был одет в черный бархатный плащ, тянувшийся к щиколоткам, ярко-красный шелковый жилет, черные брюки, и высокие сапоги, как будто он сбежал из пиратского фильма. Он присел на стол, наблюдая за их четверкой, пока они медленно распределялись. — Так много вариантов. Я думаю, я буду двигаться… в эту сторону. — А потом он прыгнул.

К Еве.

Она закричала, и бросилась вперед, перекатилась, и, приземлившись, он промахнулся примерно на фут, но он уже повернулся и схватил ее, так быстро, словно это было размытое пятно… И еще одно пятно врезалось в него сбоку, заставив его неуверенно заскользить по полу к противоположной стене комнаты. Майкл, стоявший рядом с Евой, выпустил клыки, бледный, опасный и злой.

— Твой ход, — сказал он. — Ты обидел ее, и за это я оторву твою руку и скормлю ее тебе.

— О-о, это самый маленький вампир, — сказал Мирнин, и вскочил на ноги. — Серьезно? Ты уже влюблен в одну из них? Это должен быть своего рода рекорд, мальчик. Не волнуйся. Это пройдет во время обеда.

— Может вы уже прекратите? — закричала Клер на него. — Прекратите все эти глупые атаки?

Это не вы, Мирнин! Вы хороший человек! — Даже когда она говорила это, она продолжала двигаться в сторону шкафа, стараясь не показывать, что у нее была цель.

Он поднялся на ноги и отряхнулся, уделив особое внимание пятну грязи на пальто.

— Действительно ли я такой? — спросил он. — Откуда тебе знать? Ах, да, ты думаешь, что знаешь меня. Уверяю тебя, это не так. Совсем не так, девочка.

— Вы укусили меня, однажды, — сказала она, и показал ему заживший шрам на шее. — И вам в достаточной степени не всё равно, чтобы остановиться.

— О, мне кажется, я помню что-то подобное. И я не могу понять, почему мне вообще могло прийти в голову бросить пить из такого восхитительного источника, — сказал он, и без намека на предупреждение, он вдруг направился к ней — очертанием, которое почти исчезло в темноте, когда он двигался между настенными бра.

Она не стала ждать. Она резко повернулась, схватила стеклянную мензурку чего-то со стола рядом с ней, и бросила ее прямо ему в лицо. Чем бы жидкость ни была, это удивило его, и она, должно быть, причиняла ему боль, потому что он сдавленно вскрикнул и свернул с курса, врезался в стол и, опрокинув его и посуду на нем, рухнул на пол.

— Иди! — крикнул Шейн Клер, и прыгнул на спину Мирнину, стараясь прижать его вниз.

Она не могла смотреть, не могла позволить себе ни секунды колебания. Она бросилась к шкафу, на скорости врезавшись в него, со скрипом убирая его с дороги.