— Клер?

— Я работаю, — прошептала она. — Я просто так… Я не думаю, что я могу это сделать. Я действительно не могу.

Он поколебался, потом подошел, чтобы встать рядом с ней. Холодная рука Мирнина сомкнулась вокруг ее запястья, привлекая ее внимание к себе.

— Сосредоточься, — сказал он ей тихо. — Ты можешь это сделать. Мы уже близко. Очень близко.

Они не были. Они не могли быть. Она думала, что она все поняла, но она так устала, и всё перемешалось и спуталось, и у нее болели глаза, и у нее болела спина, и она совсем не чувствовала свои ноги…

— Вот, — сказал Мирнин, его голос был мягкий и низкий. — Амелия сказала, что вы должны работать. Никто не говорил, что вы должны работать в одиночку. — Он взял очередной кусок и вставил его, взял отвертку из ее онемевших пальцев, и прикрепил его двумя ловкими, быстрыми движениями. — Я буду вашими руками.

Ей хотелось плакать, потому что это было мило, но от этого не было бы никакой пользы.

Она не могла больше думать. Даже вся ее дотошная маркировка и рисование сейчас выглядели как множество частей головоломки, смешанных в коробке. Она поняла, как все соединить, как удивительно и прекрасно все будет, когда всё закончиться, но… но сейчас это был просто шум в ее голове.

Она почувствовала, что перед глазами появилась серая пелена, а сердце колотится громко и быстро. Мирнин поймал ее за талию. Клер даже не поняла, что она сейчас упадет.

— Внимание, — сказал он ей. — Ты можешь закончить это. Ты близко. — Он звучал немного отчаянно. — Не делай этого, Клер. Не позволяй мне видеть тебя такой. Это слишком легко для меня… забыть, кем я должен быть.

Она сглотнула и попробовала — действительно усердно стараясь — стоять самостоятельно.

— Сколько прошло времени?

— Сорок девять часов с начала, — сказал Оливер из тени. — Мирнин, мне не кажется, что Амелия назначила тебя, на самом деле, держать ее в вертикальном положении.

Мирнин отпустил и отступил назад, виноватое облегчение пролегло на его лице. Он кивнул и двинулся подальше прочь.

Оливер наблюдал за ним с бесстрастным видом спокойствия.

— Я признаю, ты сделала больше, чем я ожидал. Ты все еще можешь выбрать одного из твоих друзей принять твое наказание вместо тебя. Я не буду против перемен.

Это поддерживало ее; мысли о Еве, или Шейне, или Майкле, которым придется страдать из-за нее — или хуже того, ее маме или папе — заставили ее найти последние капельки сил, которые она еще имела. Сорок девять часов? Самый длинный срок, который она когда-либо выдерживала — раньше было тридцать, и было чувство, будто она умирает. Она все еще была на ногах, все еще работала, все еще размышляла. Это была своего рода победа, верно?

Мирнин топтался возле нее, не доверяя ее равновесию, но она едва замечала. Клер сосредоточилась на машине внизу, на нескольких оставшихся частях. Она должна выяснить это.

Она должна.

Когда она вставила одну из последних частей на место, она увидела, чего не достает.

— Проводка, — сказала она медленно. Ее голос звучал хрипло и странно. — Отсюда досюда. — Она указала на точки контакта. — Должны провести ток к выходу.

Мирнин наклонился и, нахмурившись, покосился на то место, куда она указала. Он схватил огромную лупу и посмотрел ближе.

— Я думаю, что ты права, — сказал он. — Держись, Клер. Мы почти там.

Она кивнула и ухватилась за стол. Ее тело, почувствовалось, будто она весила пять сотен фунтов.