Дома на автоответчике ему пробормотала какие-то нежные слова Светлана, а следующим был Артур Нерсесович, который спросил, не знает ли он, что случилось с Витебским.

- Ага, - засмеялся Федор, набирая номер девушки, - информация распространяется...

Со Светланой он говорил долго. Надо было обсудить последние приготовления к свадьбе. А потом она сказала, что на днях пойдет к отчиму для решительного разговора.

Федору не понравился ее тон. Чувствовалось, что она в чем-то сомневается. И он предложил отправиться с ней вместе.

- Наверное, я имею на это право, - сказал он.

Она как будто смутилась, а потом, подумав, сказала, что собирается к Петру Петровичу в четверг. Федор прикинул: через два дня. Понедельник заканчивался. Значит, он как раз успеет провернуть свою акцию.

В душе его не было ни страха, ни колебаний. Он и мысли не допускал, что с ним может что-то случиться. Он прорвется, он останется жив. Так не бывает, чтобы накануне огромного праздника - его свадьбы - жизнь его могла бы оборваться. Иначе - какая логика у судьбы? Он, бездомный и бессемейный Федор Артюхов, должен был наконец обрести пристанище. Пристать к желанному берегу. Он слишком долго и трудно шел к этому.

- Ты до четверга не появишься? - кокетливо спрашивает его Светлана.

Федор хотел бы уловить в ее голосе нотки грусти и желание поскорее увидеть его и потому спросил грубовато, скрывая обиду:

- Ты, что ли, рада этому?

- Нет, нет. - Она словно испугалась. - Но в четверг, пожалуйста, не опаздывай. Я буду ждать. Очень ждать. Адрес помнишь? В восемь вечера. Я люблю тебя... Федор, милый...

Он положил трубку, согретый ее далекой лаской, вдохновленный близостью счастья.

"Ты - зека, кажется, обретаешь причал, - сказал он себе. - Думал ли ты в зоне о том, чем окончится твое скитальчество?"

И все-таки в душе была какая-то пустота. Он представил свое прошлое: нескончаемую вереницу угрюмых шлюх, сломленных судьбою мужчин, семейный барак на Урале, вечно пьяных родителей, а вот и он, ребенок, бредет по пыльной улице, прижимая к себе груду книг... Ему негде даже уединиться со своими любимицами...

Потом он ложится, забывая обо всем, и опять прокручивает в голове каждый свой завтрашний шаг. Весь успех предстоящего дела зависит еще и от ребят, Коляна и Сашки, они как раз будут на дежурстве. Без них ему, конечно, хана. Федор, засыпая, слышит голос Артура Нерсесовича, потом почему-то видится ему разбитое лицо Васьки Вульфа с вытекшим глазом, он слышит стук разрубаемых тел...

"Кому я служил? - приходит странная мысль. - Палачу? Подонку?" И все проваливается в бархатные глубины сна, где остается лишь одна Елена, бредущая каким-то пустырем, заросшим полынью и колючкой. Зачем Елена? Почему вдруг она пришла в его сон?

Федор спит беспокойно, ворочаясь с боку на бок, словно пытаясь освободиться от непрошеных фантомов, которые влезли в его сон...

Пробуждается он, как от толчка. Будто какой-то голос говорит ему: "Пора". И Федор встает в состоянии ожидания и невесомости. "Сегодня, - говорит он себе, - сегодня".

Он не делает никаких лишних движений, потому что распланировал все до малейшего жеста. Холодный душ. Кофе. Телефонный звонок в "Руно". Подходит Костик. Федор не спрашивает его ни о чем. Только здоровается и называет себя.

Чувствуется, что Костик ошеломлен и озадачен. Слишком неожидан для него звонок Стреляного. Он не способен сам принять никакого решения, мысли его мечутся, он мнется, тянет время, пытается узнать, что нужно Федору.

Но Федор предельно лаконичен, он сообщает, что у него есть информация для руководства. Тогда Костик просит его перезвонить через полчаса.

Что ж, и такой вариант предусмотрен. Федор, как запертая в помещении ищейка, застывает, нет, не в ожидании, а просто во времени, которое сегодня принадлежит ему.