Бек почувствовал явный вызов, но лишь покачал головой.

– А городские власти не могут подождать хотя бы до того момента, как мы похороним погибших?

Стюарт скептически хмыкнул:

– Конечно же нет. Когда у политиканов появляется возможность свалить вину на какого‑нибудь несчастного козла отпущения, они не станут ждать никого.

Глава третья

Райли готовилась к тому, что рядом с ярмаркой Терминус будет сложно разыскать местечко для парковки. Но сегодня оказалось еще хуже, чем обычно, – ярмарка находилась недалеко от места вчерашней трагедии. Райли пришлось наматывать по округе целую вечность, пока наконец удалось приметить отъезжающий скутер. Он оставил за собой непроницаемое облако выхлопа, и Райли даже побоялась задеть один из прилавков, заруливая на свободное место. Тот был завален вязаными шапочками и шарфами с логотипами штата Джорджия. Владелец, пожилой негр, с явным беспокойством поглядывал на ее маневры. Но как только она выключила двигатель, он расслабился и одобрительно поднял вверх два больших пальца. Она ответила тем же.

Когда Атланта оказалась в печальном списке городов‑банкротов, градостроители стали хвататься за любой, даже малейший шанс заработать деньги. Они распродали школы и муниципальные здания, обложили налогами и пошлинами табачную продукцию, алкоголь, медицину, домашнее образование – практически все. Как только городские парковки начали постепенно пустеть из‑за баснословного подорожания бензина, местные власти превратили их в свободные места для сдачи под магазины и лавки. Каждый такой магазинчик существовал на территории, ограниченной белыми парковочными линиями, – подобно этому негру с вязаными шапочками. Некоторые особо успешные предприниматели арендовали сразу несколько парковочных мест, например музыкальный магазин «Пять метров» на Персиковой улице.

Сжимая в руке джинсовую сумку, Райли с трудом выкарабкалась из машины. Тело ломило так, будто вчера над ней хорошенько потрудилась шайка каратистов‑садистов. Сегодня утром в душе Райли разглядела свое тело в зеркало и ужаснулась: из‑за желто‑коричневых пятен она казалась похожей на леопарда. Святая вода помогала только от ран, так что несколько дней придется мириться с такой экзотической раскраской. Повезло еще, что большую часть синяков можно скрыть под одеждой. Самую большую отметину – на левом бедре – ей оставил тот самый пятак, а удар о дверцу «вольво» хорошо закрепил результат.

Райли проковыляла в Парк Столетия Олимпийских игр и медленно двинулась по аллее, стараясь поменьше беспокоить свое отбитое бедро. Она еще помнила те времена, когда этот парк был настоящим парком с прохладными рощами, оазисом в центре города. Посреди него располагался фонтан с олимпийскими кольцами, где было так здорово играть, и повсюду продавалось мороженое и прочая вкуснятина. Единственное, что осталось неизменным в парке спустя годы, – это прохлада. Все торговцы переехали на территорию рынка, так что внутри Атланты вырос еще один городок. Ярмарка Терминус из сезонной стала круглогодичной.

Перед тем как войти на территорию рынка, Райли отошла в сторонку и замерла, предаваясь детским воспоминаниям. Она закрыла глаза и услышала голос мамы, будто та была здесь, рядом, и спорила с папой по поводу покупки очередной, на‑этот‑раз‑действительно‑последней книги по истории Гражданской войны.

– Родные мои, я скучаю, – шепнула она.        Вот бы вы оказались рядом. После чего окунулась в торговый хаос.

Первоначально застройка рынка следовала определенному плану, но вскоре всевозможные палатки всех цветов радуги, от черного до огненно‑красного, стали беспорядочно возникать тут и там. Одни выглядели совсем просто, другие же были обвешаны вывесками и флагами. На многих красовалась эмблема с молнией – это означало, что торговцы работают до полуночи.