– Жизнь в тюрьме может значительно улучшиться, если я отправлюсь туда, – сказал он. – Готовлю я хорошо. Кроме того, дежурным будет не так одиноко сидеть вечерами. Мы могли бы перекидываться в картишки.

– Что тебе привиделось, когда ты въехал в дом? – спросила Карла.

– Я не видел дома, – терпеливо объяснял Сонни. – Там в свое время был навес для машины. Когда я переехал в дом Руфь, мы сотни раз ставили под него машины. Я поставил машину точно так, как это делал всегда.

– Твое счастье, что девочек не было в это время дома, – проговорил Дуэйн, припоминая раздавленную кровать.

– Может быть, ты поживешь у нас, – предложила Карла. – Попринимаешь горячие ванны. Говорят, это здорово помогает. От них мне гораздо легче.

Дуэйн молчал; мысль, что в одном доме с ним будет проживать Сонни, его ничуть не вдохновляла. А как быть с внуками? Сомнительно, что он может причинить им какой-нибудь вред, но, с другой стороны, кто вообще мог знать, что его угораздит врезаться в дом?

– О нет, – возразил Сонни. – Я не могу жить в доме, где и без меня полно народу.

– По-моему, тебе следует обратиться к другому доктору, – посоветовал Дуэйн. – То, что тебе дал первый, не очень помогает.

– А чем плоха жизнь в тюрьме, – не унимался Сонни. – Я бы стал платить разумную ренту. Округ мог бы на мне порядочно сэкономить.

– Это не больница, – возразил ему Дуэйн. – Мы хотим тебя видеть здоровым, а тюрьма не то место, где лечат.

– А если я неизлечим? – спросил Сонни изменившимся, почти вызывающим тоном.

– Ты побывал только у одного доктора, – напомнила ему Карла. – А их на свете полно. Следующий вылечит тебя в момент.

Сонни покачал головой. Недовольство быстро прошло, и его лицо приняло привычное грустное выражение.

– Тюрьма – лучшее решение, – продолжал он. – Я буду поддерживать ее в чистоте и помогать готовить еду. Я могу даже отказаться от водительских прав. К чему мне машина? Весь мой бизнес находится здесь. А потребуется добраться до Уичита-Фолс, доеду автостопом.

– У нас просторный дом, – стояла на своем Карла. – Джуниор Нолан жил с нами, а мы его не замечали.

Говоря это, Карла ощущала всю бесполезность своих попыток и чуть было не расплакалась.

Те, кому удалось благополучно пережить первую ночь столетнего юбилея Талиа, сидели с такими перепитыми лицами, что, казалось, еще одна такая ночь, и им крышка.

Сонни встал, бросил мелочь на стол и вышел из «Молочной королевы». Из окна они видели, как он медленно зашагал по душной улице.

Карла принялась рвать салфетку на мелкие кусочки. Дуэйн ненавидел эту ее привычку. Отчасти он ненавидел ее просто ради того, чтобы что-то ненавидеть, а отчасти из-за того, что она поступала так, когда очень злилась или очень огорчалась.

– Прекрати, – попросил он жену.

– Я ненавижу это место, – проговорила Карла, разрывая салфетку на мелкие квадраты. – Почему он отказывается жить в нашем доме?

– Ты отправляешься в Италию. Что мне с ним делать в твое отсутствие?

– Он мог бы просто смотреть телевизор на пару с Минервой. Мог бы, если бы не был таким упрямым. Я не хочу, чтобы он ложился в какую-то там больницу. Здесь он прожил всю жизнь. Без него город будет уже другим.

Дуэйн молча следил за тем, как его жена рвет салфетку, не зная, что сказать.