— Угомонись! — осадил соратника Кулагин.

Заметив, что Круглов и Антипов заметно подотстали от продолжавшего шествовать в их направлении Шумского, он сам двинулся навстречу недавнему товарищу. Горшаков тоже сорвался с места, но Кулагин остановил его движение едва заметным взмахом руки. Левинсон просунул правую руку под тулуп. Дежуривший у раскрытой дверцы новенькой «девятки» Вершинский нервно сменил положение тела. Кулагин отлично понимал, что все его ребята на взводе. Должен был понимать это и Шумский. Не совсем же он дурак, в самом деле…

Они остановились друг против друга и некоторое время оба хранили сосредоточенное молчание. Кулагин изучал Шумского так, словно видел его впервые в жизни. Прикидывал, на что способен его бывший дворовый, а затем и лагерный приятель. Нестор делал то же самое. Невольно Кулагин отметил заложенные глубоко в карманы пальто руки Шумского, и это вновь напомнило ему о стрелке пятилетней давности. Точно так же Нестор тогда прятал свой стилет. Что у него там сейчас?..

— Ну? — Шумский первым нарушил молчание. — Зачем эта встреча, Леня? Что ты хотел мне сказать? Если ты надеешься проехаться мне по ушам, так это напрасно. Ты уже достаточно ясно обозначил свою позицию в прошлый раз, и я, кажется, тоже. Ничего не изменилось за истекшие несколько дней.

Кулагин сокрушенно покачал головой.

— Что с тобой происходит, Нес? — вполне тепло и по-дружески поинтересовался он.

— Не надо, Леня, — усмехнулся тот.

— Что не надо?

— Не надо строить из себя психолога. Тебе это не идет. К чему эти тупые вопросы? «Что с тобой происходит, Нес?» Ничего. Я просто считаю, что ты начинаешь излишне качать права.

— Какие права?

— Объединение, о котором ты говоришь, — Шумский поморщился. — Думаешь, я такой тупой? Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Власти! Подмять под себя всех и вся. Разве нет? С чего такие амбиции, старик? Раньше за тобой этого не наблюдалось. Так что это я, наверное, больше вправе спросить: «Что с тобой происходит?»

— Нес!.. Послушай…

Кулагин шагнул вперед, и Шумский тут же невольно отпрянул. Леонид заметил, как его бывший приятель напрягся всем телом. Стоящий позади него Круглов выхватил из-под куртки пистолет. Его примеру последовал и Антипов. Рубероид отошел к машине с прикрытием, у которой тут же распахнулись две задние дверцы. Кулагин оглянулся назад. И у Горшакова, и у Левинсона, и у Вершинского в руках было оружие. Одну из машин силовой поддержки покинуло три человека во главе с Лебедевым. У второй натужно взревел двигатель. Кулагин скрипнул зубами.

— Стоп, — негромко сказал он, обращаясь к Шумскому, а затем уже выкрикнул еще раз, вскидывая вверх руку: — Стоп! Уберите пушки, ребята! Черт! Нес, я не хочу крови. И уж тем более я не собираюсь убивать тебя. Ты — мой друг. Неужели ты забыл об этом, Нес?

— Я — нет, а вот ты…

— Да что ты несешь, мать твою! — кулаки Кулагина сжались настолько, что ногти до боли впились в ладони и вспороли зачерствевшую на морозе кожу. — Опомнись! У тебя совсем масло в чайнике перекипело? При чем тут мои амбиции? Мы не раз обсуждали этот вопрос на зоне. Помнишь? Я говорил о коалиции, о централизации, о порядке. Только так сейчас можно выжить, Нес. Это единственный путь. Поодиночке никто не выплывет. Нужна организация. И ты соглашался…

— Я? — Шумский покачал головой. — Я не соглашался, Леня. Я просто молчал и думал. Ты, видимо, забыл. Я никогда не высказывался за твою идею фикс.

— Но ты же понимаешь, что я прав!

— Нет. Не думаю… Ты идешь к тому, против чего призываешь выступать, Леонид, — Шумский впервые в жизни обратился к Кулагину так, называя его полным именем, и это лишь подтвердило предположение последнего о том, что между ним и Нестором пролегла глубокая пропасть отчуждения.